Таблетки от жадности. Светлана Алешина

принял от нас бумаги, аккуратно сложил их в свою кожаную папку и только после этого торжественно объявил:

      – Гражданка Андреева Надежда Алексеевна! На основании имеющихся у следствия улик, подтверждаемых и вашими собственными показаниями, вы арестованы по подозрению в преднамеренном убийстве Верейского Дмитрия Сергеевича, санитарного врача городской санэпидстанции.

      И пока мы все, ошарашенные словами майора, стояли, точно пригвожденные к месту, Белоглазов взял хозяйку ресторана за локоть и медленно повел ее к выходу из студии. Надежда Андреева молча и безропотно подчинилась. Прошло некоторое время, прежде чем мы, опомнившись, бросились за ней следом. А что, собственно, могли мы теперь сделать?

      Майор Белоглазов преспокойно вывел Надежду Андрееву во двор телецентра и усадил в стоявшую там милицейскую «Волгу» – хорошо хоть не в «воронок» с зарешеченными окнами, на котором перевозят матерых преступников. Потом «Волга» преспокойно выехала за ворота телецентра и скрылась за поворотом, а мы так и остались стоять, где стояли, потрясенные, растерянные, расстроенные.

      – Пойдем, присядем, Ирина, – услышала я рядом с собой голос Валеры Гурьева. – Что теперь здесь, у ворот, стоять.

      Я послушалась, и мы вчетвером уселись на лавочку в нашем крохотном, но очень ухоженном скверике во дворе телецентра.

      Жаркий июльский день погас, на улице сгущались сумерки. Ослепительное солнце-мучитель скрылось за горой, небо на этом месте оставалось светло-голубым с редкими золотисто-розовыми облачками; с противоположной же стороны небесная лазурь приобретала поминутно все более густеющий темно-фиолетовый оттенок. Дул ласковый теплый ветерок, сидеть на лавочке в скверике было удивительно хорошо и приятно, несмотря на терзающую душу печаль по поводу происшедшего.

      – У меня в голове не укладывается, – сказала я наконец. – Надежда Андреева – убийца! Они это что, серьезно?

      – Абсолютно серьезно! – подтвердил Гурьев. – Понимаешь, у милиции настолько серьезные и неопровержимые улики, что майор просто не мог поступить иначе, как сразу же арестовать хозяйку ресторана. Тем более что она, как дура, сразу во всем призналась и рассказала именно то, что следствию было нужно.

      Я изумленно смотрела на Гурского. Циничный тон его реплики сильно смутил меня.

      – Подожди, Валера, я что-то ничего не пойму, – сказала я. – Почему это Надежда Андреева созналась, как дура? В чем, собственно, она созналась?

      – Фактически в убийстве Верейского, – ответил Валерий. – И майор не преувеличивает. На основании улик и ее показаний твоя Надежда Андреева уже, считай, осуждена, так что ни один адвокат ее теперь из тюрьмы не вытащит.

      – Да уж, Ирина, – саркастически проговорил Павлик, – везет тебе. Вечно на твоей программе что-нибудь случается!

      – Вот я и говорю! – поддержал его Валера Гурьев. – Я совсем немного не успел, опоздал тебе позвонить, предупредить, чтобы ты отказалась от эфира с Андреевой. Тогда бы для тебя все сейчас было просто и понятно.