Заступник. Твари третьего круга. Арина Свобода

работать и еще раз работать! – передразнила она строгий голос отца.

      Талька с готовностью подхватила смех.

      – Ага! Только я его боюсь, – отсмеявшись, призналась она.

      – Чего?! – удивилась Ланка. – Что его бояться? Он только того… пугает. А вообще-то добрый. Вот еще выдумала – бояться.

      – Ну да, но… Ладно, знаешь, приходи ко мне, а?

      – Сейчас?

      – Ага.

      – Так поздно уже.

      – Да брось! Каникулы же! И вообще, можешь на ночь остаться.

      – Ну…

      – У меня кое-что есть, – Талька заговорщически понизила голос.

      – Что?

      – Не скажу. Приходи!

      – Ладно, спрошу сейчас у своего страшного папы, – улыбнулась Ланка.

      – Все, я тебя жду!

      Ланка бросила трубку на подоконник и отправилась на поиски отца. Задержалась у мольберта. Прикусила губу. Что такое? Она же старалась. Честно старалась!

      На аккуратно прикнопленном листке бумаги было лето. Пронзительно-синее небо, сочно-зеленая трава, ослепительно желтое солнце. Девочка, сидящая на корточках спиной к зрителю, робко протягивала тонкую руку к одуванчику – пушистому, круглому, легкому. Не сорвать – погладить. Отличная работа на тему «Детство».

      Вот только в облаках, приглядевшись, можно было увидеть контуры домов с пустыми глазницами окон. Трава кое-где напоминала не тугую зелень реальных полей, а ломкую поросль Темного Города. А на вытянутой руке девочки четко виднелись три длинных, едва подживших царапины – след от удара когтистой лапы…

      Ланка всхлипнула и сорвала листок с мольберта. Смяла, швырнула в изрядную кучку бумажных комков в углу комнаты. И вышла, не оглядываясь.

      – Привет! Ну что ты так долго?!

      Проходя по коридору, Ланка задержалась возле запертой двери, из-за которой доносились странные звуки – ритмичный скрип, глухой стук и неразборчивое бормотание. Таля потянула подругу за руку:

      – Пошли, пошли! Там братан резвится.

      – Что?

      – А… – Талька махнула рукой. – Родаки уехали на неделю, так он сразу корову свою притащил. Теперь только пожрать выползают.

      Таля хихикнула, а Ланка, чувствуя, как горячеют щеки, поинтересовалась:

      – И давно они это?

      – Вторые сутки! Не знаю, как он жив еще, кобель! Ладно, давай сюда!

      В Талиной комнате царил строгий порядок – покрывало на кровати без морщинки, без складочки, книги в шкафу матово отсвечивают подобранными по размеру корешками, даже цветы на подоконнике стоят не как попало, а образуя приятную для глаз композицию. Ланка вспомнила кучу мятой бумаги у себя в «берлоге», сваленную на стул одежду, незастеленную постель. Вот была бы жива мама… Ланка отогнала глупую мысль. «Живи с тем, что есть, а не трать время на пустые сожаления о том, что могло бы быть», – так частенько говорил папа.

      – Ланк! Ну, чего ты там застряла? Смотри!

      Таля торжественно предъявила диск в тонкой коробочке с простой черной обложкой.

      – Что это?

      – Ага! Сейчас увидишь!

      Системный блок с готовностью проглотил серебристый