Лихая скромница. Светлана Алешина

затем произнес:

      – Понимаешь, я… Короче, мне хотелось… – Потом он махнул рукой и сказал: – Ладно, я подожду.

      Я так и не поняла, что Артем хотел сказать, но в этот момент мне пришла мысль, что он может быть полезен. И это даже хорошо, что он подождет меня здесь. Мало ли, что со мной может случиться в отеле. Я ведь даже не имела конкретного плана действия. В общем, неожиданно для самой себя я сказала ему:

      – Хорошо, сиди в скверике и жди меня. Если я через полтора часа не выйду и не дам о себе знать, поднимай кипеш.

      – Как это? – удивился Артем.

      – Как, как, поднимай шум и иди искать меня.

      – А в каком номере тебя искать? – спросил он. – Где твой родственник остановился?

      Я обвела взглядом пять этажей здания и сказала:

      – Кто ж его знает?

      И, взяв с плеча у удивленного Артема фотоаппарат, я направилась ко входу в гостиницу.

      Войдя в здание, я очутилась в большом холле. Похоже, гостиница не так давно подверглась капитальному ремонту. Во всяком случае, и отделка фасада – это я успела заметить еще на улице, – и отделка холла впечатляли своей свежестью и дороговизной. Ярко-рыжими лампасами впечатлял и швейцар – крупный дородный мужчина лет пятидесяти, стоявший в холле, как статуя. К нему-то я и направила свои стопы.

      – Скажите, как мне разыскать директора гостиницы?

      Говорить и шевелиться швейцар начал одновременно. Медленно, словно оснащенный несмазанной гидравликой, он развернул свое тело и поднял руку в сторону лестницы, при этом протрубив глухим голосом:

      – Кабинет президента отеля находится на втором этаже, комната 207.

      – Спасибо, – сказала я и отправилась к широкой, отделанной серым мрамором, лестнице.

      Поднявшись по ступенькам на второй этаж, я быстренько отыскала дверь под номером 207 и, войдя, очутилась в небольшой, но уютной приемной, где, кроме двух диванов, стоял еще небольшой письменный стол, за которым сидела молоденькая секретарша, набивая что-то на компьютере. Подняв голову, она вперила в меня пронзительный взгляд своих черных глаз и спросила голосом, не столь юным, как ее внешность, поскольку хрипотца в нем выдавала заядлую курильщицу:

      – Вам кого, девушка?

      – Я к директору, – сказала я, – то есть к президенту.

      – Геннадий Семенович сейчас занят. А вы, собственно, по какому вопросу?

      Я подумала и не нашла ничего лучше, как ляпнуть:

      – По личному.

      Видимо, я не нравилась секретарше, потому что она тут же с легким злорадством сообщила:

      – По личным вопросам Геннадий Семенович принимает по четвергам, с четырех до шести.

      – Но у меня не настолько личное дело, чтобы дожидаться приемного дня. Мой личный вопрос можно решить в рабочем порядке, – возразила я.

      Похоже, секретарша горой стояла за соблюдение регламента своего начальника и всеми силами старалась не допускать к своему шефу молодых посетительниц с личными вопросами в неустановленное время. В подтверждение своих намерений она встала, давая тем самым понять, что разговор окончен