Лихая скромница. Светлана Алешина

и Ирку. Она посмотрела на часы и сказала:

      – Ну что, подруга, не пора ли нам? Время полдевятого.

      – Ты хочешь сказать, что пары уже сформировались и нам с тобой здесь ловить нечего, – ответила я ей, задумчиво глядя на второй этаж.

      – Вот еще, – обиделась Ирка, – такие хлыщи не в моем вкусе. Мое пристрастие – люди военные. Просто пора уже домой, – добавила она.

      – К военным людям так и льнешь, – процитировала я Грибоедова, – а потому что патриотка.

      У Ирки было действительно три жениха, и все – курсанты военных училищ. Все трое вполне мирно друг с другом уживались, поскольку учились в разных городах России, а Ирку навещали лишь периодически. За графиком посещений Ирка следила четко и внимательно, поскольку одна накладка в этом деле могла лишить ее двух женихов сразу.

      – Ладно умничать, – сказала Ирка. – Иди лучше попрощайся с хозяйкой дома за себя и за меня, а то она что-то задерживается там с этим молодым человеком неопределенного статуса.

      – А почему я-то? – попыталась я возразить. – Пошли вместе.

      – Ну вот еще, всей оравой вломимся туда, – ответила мне Ирка. – Иди одна. Ты моложе меня. Тебе простительнее, если ты помешаешь им в пикантный момент.

      Ирке, как всегда, удалось настоять на своем, и я отправилась на второй этаж. Не успела я подняться по лестнице, как увидела, что дверь одной из комнат открылась и из нее вышел Сергей. Аккуратно закрыв за собой дверь, он стремительно пошел по коридору к выходу, то есть мне навстречу. Когда мы поравнялись, он улыбнулся мне грустной улыбкой и произнес:

      – До свиданья.

      Я в ответ машинально попрощалась, проводив взглядом его до лестницы, после чего подошла к двери, из которой он только что вышел, и крикнула:

      – Татьяна!

      Ответа не последовало. Я еще раз постучала. Тот же результат. Тогда я нажала на дверную ручку, и дверь плавно отворилась. Я осторожно заглянула в комнату да так и застыла от удивления.

      На диване у окна, согнувшись и закрыв лицо руками, сидела Танька. Плечи ее тряслись, она явно ревела, но старалась делать это беззвучно, сдерживая рыдания. Я вошла, закрыла за собой дверь и тихо позвала ее:

      – Танечка, Таня, что с тобой?

      Увидев меня и поняв, что она обнаружена, Татьяна прекратила сдерживаться и разрыдалась в полный голос. Она всхлипывала и подвывала, размазывая слезы по щекам. Если бы не качественная косметика, которой пользовалась Танька, ее лицо давно бы стало пятнистым от разводов. Я смотрела на нее пораженная, дивясь происшедшей с ней метаморфозе. Из сияющей светской львицы наша миссис Болтон превратилась в зареванную девчонку. Вечернее платье смотрелось на ней сейчас как ночная сорочка. Элегантно ниспадавший на лоб локон прически висел сосулькой. Лицо сморщилось, щеки обвисли, губы распухли.

      – Что случилось, Таня, расскажи, – попыталась я расспросить ее.

      – Все кончено! – всхлипнула она. – Все погибло, жизнь разрушена! Питер мне этого никогда не простит!

      – Говори яснее,