FEMDOM. BDSM. SPANKING. Строгая кузина Кристен. Зофия Мельник

к широкому стволу старого дерева и опустился на траву. Но было в этом что-то еще. Не только страх. Что-то, чего Николас и сам не мог понять, что-то, в чем он не мог себе признаться… Всё это было дико – и фрау Шеен с тростью в руках, и голый мужчина с бородкой, лежащий на козлах, и его странная, похожая на птичку жена с этой улыбочкой и блеском в глазах. Но в этом неприличном, постыдном спектакле, в этой жуткой боли от ударов ротангом, Николасу чудилась какая-то тайная сладость, отзвук смутного наслаждения… Николасу было жутко смотреть, как фрау Шеен сечет тростью Артура Харпе, но он не мог заставить себя уйти.

      Николас поднялся с травы и осторожно выглянул из-за ствола каштана. Артур по-прежнему лежал на козлах. Ягодицы и ляжки мужчины были на славу исполосованы ротанговой тростью. Тонкие темно-вишневые полоски перечеркивали друг дружку. Там, где кончик трости порвал кожу, из маленьких ранок сочилась кровь. Женщины стояли возле козел и о чем-то разговаривали. Вернее говорила фрау Шеен, а Анна внимательно слушала и то и дело кивала головой. Эрика Шеен по-дружески улыбнулась и протянула Анне трость. Фрау Харпе взяла трость, несколько раз взмахнула ротангом в воздухе и рассмеялась. Потом, закусив губу, она замахнулась и хлестнула тростью по исполосованной заднице мужа. Артур дернулся всем телом на козлах.

      Эрика Шеен сказала что-то, видимо похвалила Анну. Фрау Харпе улыбнулась, поправила рукой каштановые волосы и снова отвела руку для удара. На её щечках играл румянец. Она хлестнула тростью наискосок ягодиц, оставляя еще одну, быстро темнеющую полоску… Николас почувствовал, как его член отвердел, поднялся и уткнулся головкой в ширинку джинсов. Анна Харпе стояла возле козел с ротанговой тростью в руке. Николас вглядывался в её миловидное округлое лицо. Её маленькие глазки сверкали, её полные губки были чуть приоткрыты, а на губах блестела яркая вишневая помада…

      – Ладно, пускай Артур Харпе, муж Анны совершил какой-то скверный поступок, – стал раздумывать Николас, – может, он попросту изменил жене? Ну, хорошо… А что же Анна? Любит она его или нет? Если любит, то почему с таким азартом следит за этим суровым и постыдным наказанием? И почему сама с удовольствием хлещет мужа тростью? А если не любит, то зачем весь этот цирк с фрау Шеен, зачем эти козлы и битье ротангом?

      Николас совсем запутался. Он увидел кусочек чужой жизни, и всё в этой жизни показалось ему перевернутым с ног на голову или вывернутым на изнанку, словно он заглянул в кривое зеркало.

      Эрика Шеен обошла вокруг козел, расстегивая ремни. Артур Харпе медленно поднялся и, пошатываясь, подошел к окну. Николас заметил, как у него дрожали ноги. Морщась от боли герр Харпе стал натягивать трусы на исхлестанные ягодицы. У него было заплаканное, в красных пятнах лицо. Женщины молча ждали, пока муж Анны оденется, потом Эрика Шеен взяла его под локоть и вывела из комнаты.

      Глядя на несчастного Артура Харпе, Николас решил, что не станет бить окна в доме фрау Шеен. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Юноша поклялся себе, что будет обходить