Ошибка природы. Светлана Алешина

кивнула Соня, которую наш с Машей незадавшийся тандем явно тяготил.

      Подойдя к телефону, старинному, как и все в Сониной полутемной квартире, я набрала номер Пенса.

      Трубку взяла его мать.

      – А Сережка не вернулся? – спросила я, втайне надеясь, что вернулся и не так страшно будет шастать по подвалам Чистого переулка.

      – Нет, – сказала Пенсова мать. – Похоже, Саш, он явится только к утру.

      – Ладно, – вздохнула я. – Больше не буду звонить. Придется обойтись без него.

      – Саш, может, ты еще подождешь? – осторожно спросила она.

      – Да без него справлюсь, – отмахнулась я и повесила трубку.

      Противный парень! Бросить меня в тот момент, когда он мне так нужен.

      Я вернулась к спальне и уже готова была открыть дверь, как услышала всхлипывания Сони и утешающий голос ее племянницы. Кстати, утешала она точно так же ровно и бесстрастно, как и жила.

      Такой у нее, видимо, был имидж. Или – вернее, вот такой у нее был «стил лайф». У кого какой! У меня вот по подвалам шастать в попытках выяснить у бомжей хоть что-то о случившемся в Чистом переулке!

      – Сонь, я понимаю, но нельзя же так убиваться!

      Я заглянула в щелку. Соня сидела, вся подобравшись, и отчаянно смотрела вдаль. Как человек, твердо решивший выпрыгнуть из окна.

      – За что его убили? – бормотала она. – За что?

      Я осторожно приоткрыла дверь.

      Маша обернулась, и ее равнодушные, немного коровьи глаза вспыхнули неожиданной злобой.

      – Я хотела сказать, что мне пора идти, – промямлила я, как-то мгновенно растерявшись под напором этой ярости.

      – Так идите, – насмешливо прошептала она. – Дайте человеку немного побыть наедине с его горем. Я передам, что вы позвоните.

      – Спасибо, – проговорила я и очень тихо прикрыла дверь.

      Странные у них, однако, взаимоотношения!

      Глава 4

      Мои мысли напоминали трудолюбивых пчелок, в поисках меда перелетающих с одного цветка на другой. Правда, мысли порхали, пытаясь постичь смыслы двух совершенно разных случаев.

      – Умный человек никогда не делает то, что постоянно вытворяет эта глупая Александра Сергеевна, – мрачно поведала я водосточной трубе в одиноком и злонамеренном Чистом переулке.

      Интересно, какому кретину приспичило обозначить этот донельзя замусоренный переулок, заставленный мусорными контейнерами, Чистым? Посмеяться он, что ли, решил?

      «Глупая» Александра Сергеевна Данич, которой чего-то не хватало в жизни, и я подозревала, что не хватает ей именно приключений на собственную задницу, деловито огляделась.

      Переулок вымер, напоминая один к одному триллерные декорации, и я поежилась. Врать не буду, не от холода. Если человеку страшно, это еще не повод прятать свой страх. Так же, как и не повод прекращать поступательное движение к намеченной цели. Дома здесь пытались прилипнуть друг к другу – он был таким узким, что казалось, будто ты идешь между двух стен. И, как все старинные проулки, хранил старческую брюзгливость седой