Дай мне имя. Открывающая миры. Анна Викторовна Трофимова

972 г. н.э.

      Уже не один раз случалось, что с беглецами разбирались без меня. Причем делали это простые смертные. Например, такое было с василиском (и даже не с одним), минотавром, с гидрой и еще со многими другими.

      И все бы хорошо. Мне работы меньше. Но их убивали, а никуда не переправляли. И я не могу сказать с уверенностью, что они, истинные, отправились прямиком Домой после того, как люди их физически уничтожили. Возможно, и не стоит мне так переживать за них? Но ведь должно быть равновесие, есть же непреложные правила по переходу Туда и Обратно: беглецы вторгаются на чужую территорию, я нахожу их, а потом просто (ну, конечно, не всегда это просто) отправляю чужаков по Домам.

      Вот и сейчас я стояла над бездыханным телом этого сухого старика. При нашей прошлой встрече он даже пытался меня соблазнить и (о ужас!) предлагал мне стать его женой. Это же бред какой-то. Он утверждал, что является самым богатым в этих местах. Нет, безусловно, я неравнодушна к блестящему, особенно если оно представляет некую материальную или историческую ценность. Но он так ужасно выглядел, был таким неприятным внешне, да и внутренне он не был мне симпатичен.

      О его страсти к особам женского пола я уже была наслышана. Да и меня он сначала принял за заблудившуюся в лесу деву и сразу же предложил пойти к нему жить. Активный такой был. Да. Был. И что от него осталось? Ржавые доспехи и сокровища в темнице. Если, конечно, о них не позаботился спаситель плененной красавицы.

      А ведь я предупреждала старика, чтобы уходил отсюда подобру-поздорову. А он:

      – Я бессмертный! Мою смерть никто не найдет! Она на острове – на дубе – в ларце – утке – зайце – яйце. А в яйце – игла, и если ее разломить, тогда и смерть моя настанет!

      Он был так убежден, что его заповедный остров никто не найдет. Каким же самоуверенным оптимистом надо быть, чтобы рассказывать всем подряд о том, где находится собственная смерть? А если он провоцировал? Может быть, ему надоело земное существование, но он боялся признаться в этом даже самому себе? Не говоря уж обо мне. Меня-то он убедил, что его время еще не пришло. Должно быть, он умел зачаровывать, раз я не переправила его тогда же. (Странно. Может, я слабею?)

      В общем, личного счастья он не нашел, и путь свой земной окончил отнюдь не героически. Надо бы посмотреть, что там с его сокровищницей. В прошлый раз (когда старик пытался меня соблазнить) он мне показывал, как ее открыть. Думаю, что систему охраны он не поменял.

      Ну да, так и есть…

      Я вышла на привокзальную площадь и подняла руку. Желтое такси с зеленым огоньком возникло буквально из ниоткуда. Словно материализовалось из воздуха.

      – В центр, – сказала я и, забравшись на заднее сиденье, захлопнула дверь.

      Терпеть не могу, когда водитель (как бы невзначай, случайно) начинает меня разглядывать: ноги, лицо, глаза. Меня это раздражает настолько, что мои ответные мысли или даже недовольный взгляд способны навредить человеку. Не желая того, я могу наслать на него какое-нибудь несчастье или то, что здесь называют «сглазом» и «порчей». Так уж я устроена.