Приключения Атреллы. Дорога на Регалат. Андрей Звонков

ее… Но ты феть не укощать меня припыл?

      – Ну, пощему ше? – сказал гость и протянул Сернику весь брикет. – У меня к тепе телофое претлошение.

      – Я слушаю, – тот вернулся к столу, обнюхал пакет и произнес мечтательно: – А сапах!..

      – Мне нушен орион.

      От этих слов Серник не сел, а рухнул на стул:

      – С ума сошел? Каштый крамм на ущете, кте я тепе фосьму?

      – Ты тощно отупел от селёнофо терьма, Сер, ну напряки моски… Я тепе орканисую постафки сушеной ши-ту, – орий использовал старинное слово, обозначающее кровь для жертвоприношений, – а ты, са сщет тофо, что тфои рапотяки потымут фырапотку в нощь, всё, щто наперется сферх плана, сакотофишь тля меня. Пока орион не прошел ущет, еко мошно пустить налефо.

      – А если тело фскроется? Кто-нипуть стуканет мешкам?

      – Та? – неподдельно удивился черный орий. – Это после тофо как ты их прикормишь ши-ту? Сомнефаюсь. Сснащит так, сатницу от стула оторфи и саймись орканисацией, я тфа раса ф нетелю путу тепе присылать ящики с питанием. Спрасыфать их путут с непа. Поэтому опретели тощно место – кута китать. И место, кте они саперут орион. Ты остроф сснаешь лущше меня, потыщи тощку ф корах. Пока мне нушно три ящика. Ты понял?

      Серник уже только кивал. Гость закончил инструктаж. Он встал и направился к двери.

      – Сколько тепе фоопще нушно ориона? – хрипло спросил Серник.

      – Мноко, – черный орий развернулся у двери и повторил: – Мноко. Маки-тепловики «светятся», ты ше снаешь. А на орионе тиришапль нефитим. И хоть ши-ту я тепе путу присылать ощень мноко, не путь слишком щетрым… Та, фот щто! Отфети меня к Хелу… Фот уш по кому я тейстфительно соскущился.

      – Сейщас, – Серник спрятал подаренный сверток в сейф и повел гостя за собой. – Ты так сфопотно хотишь по острофу… феть ты ф росыске. А если кто усснает?

      – Фы тут фсе спите на хоту, кто усснает? Щтопы усснать, нато хотя пы класа от семли потнять и поклятеть на меня… Та, умело фас тут спеленали, как крутных тетей… – гость шел за Серником, в сторону от рудника. Наконец тот вышел на дорогу между плантациями и, указав направление, сказал:

      – По прямой ити, слефа уфитишь пещеру. Фокрук фхота натпись – молитфа. Мешки понащалу пропофали сакрыть храм, но мы отстояли… такая переписка, пюрократия… но расрешили.

      – Это хорошо, – гость остановил уходящего Серника, – я у тепя еще пояфлюсь…

      – Когда?

      – Не фашно, кокта нушно путет. Ты, клафное, напери мне три ящика.

      Гость качнулся в сторону и пропал, только взметнулись клубы пыли, указывая его движение по дорожке.

      Серник понюхал пальцы, еще пахнувшие кровью.

      – А щто? Мошет, и фернем сепе пылую слафу тетей нощи… «Плакослофенна Нэре и топра к щатам сфоим», – произнес он начало орийской молитвы.

      На дороге оседала пыль.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

      в которой Атрелла опять лезет не в свое дело, бог Лит прощает ей грехи, а хозяин гостиницы «Баркас» расплачивается с ней по своему.

      Хозяин гостиницы «Баркас» оказался совсем не толстым и бородавчатым, как подумалось сначала Атрелле (такой образ