Заря востока. Надежда Николаевна Аралова

вот остановится. Мальчик старался не дышать. Он начал потихоньку пятится прочь от двери, а потом побежал по переходу со всех ног по ходу, словно за ним гнались все демоны преисподней.

      Он сам не помнил, как оказался внутри старого обветшалого заброшенного колодца. Именно туда привёл его подземный ход из монастыря. К счастью, колодец был не глубоким. Собрав последние силы,

      38

      мальчик вскарабкался по колодезной стене, цепляясь за выступы, и вылез наверх. Кажется, какое-то время он лежал на земле, возле колодца, а затем встал, и, пошатываясь, побрёл куда глаза глядят.

      Ричард шёл быстрым мягким бесшумным, пружинистым шагом по коридорам монастыря в кромешной темноте, так как Луна как раз скрылась за тучами. Ему не нужен был её свет, он видел в темноте, как кошка. Кроме того, Ричард знал монастырь со всеми его хитроумными ходами и переходами как свои пять пальцев.

      Ещё бы! За долгие годы, проведённые здесь, он изучил каждый уголок монастыря. Монахи, конечно, бранили его за чрезмерную любознательность, и желание засунуть свой нос, куда не требовалось, но теперь эти знания ему пригодились, очень пригодились!

      А, кроме того, любопытство оказалось полезным ещё и тем, что открыло ему тайну его рождения. О, он навсегда запомнил тот памятный разговор, подслушанный им, между отцом Стефаном, прежним настоятелем, и отцом Антонием, гореть им в аду!

      Тогда ему было четырнадцать лет, и тогда он впервые узнал, кто его настоящие родители, и что с ними стало. Ричард помнил, как тогда волна злобы захлестнула его. Возвратившись в свою келью, он запер дверь, и устроил настоящий погром. Сорвал со стены деревянное распятие, и разбил его вдребезги. Потом бросился на свою кровать, и начал безутешно рыдать. Из полуобморочного состояния его вывел стук в дверь.

      «С тобой всё хорошо, сын мой? У тебя слишком шумно в келье. Что-то случилось?», – раздался голос его соседа престарелого отца Чезаре.

      Собрав всю силу воли в кулак, и стараясь, чтобы его голос не дрожал, Ричард ответил: «Не беспокойтесь, отец Чезаре! Я засиделся допоздна за книгой, которую мне дал отец настоятель, заснул, и упал со стула. Со мной всё хорошо. Отделался парой синяков. Прошу меня простить, за то, что разбудил вас!». Ричард сам удивился, каким спокойным тоном он это сказал, не смотря на то, что в душе его клокотали страсти.

      «Тебе не за что просить у меня прощения, сын мой! Однако ты слишком много занимаешься. Нужно давать себе отдых. Не переоценивай свои силы, сын мой! А сейчас ложись спать!», – произнёс назидательную речь отец Чезаре.

      «Непременно так и сделаю!», – ответил Ричард.

      «Спокойной ночи, сын мой!», – сказал отец Чезаре.

      «Спокойной ночи, падре!», – в тон ему ответил Ричард.

      В ту ночь, он так и не сомкнул глаз. Дождавшись, пока шаги отца Чезаре удалились, и, выждав ещё какое-то время, Ричард вышел из своей кельи. Он прокрался к сокровищнице монастыря. Вскрыл её, ограбил, и навсегда покинул монастырь.

      На лице Ричарда появилась ухмылка. Он представил себе физиономии монахов, особенно отца Стефана, и отца Антония, когда