Ночь кровавой луны. Светлана Алешина

на одно мгновение раздвинувшая губы, оставившая глаза печальными. «Ги»…

      – Помоги…

      Это только плод моей фантазии. Я открываю глаза, коридор пуст.

      Никто не просил меня о помощи. Лариков сейчас не преминул бы рассмеяться и произнести сакраментальную фразу о «крыльях безудержной Сашиной Фэнтэзи»…

      Но я возвращаюсь, открываю дверь и оглоушиваю несчастного, застывшего с бутербродом в руках Ванцова вопросом:

      – А что говорит сам убийца? Как Воронцов объясняет свои действия?

* * *

      Ванцов героическим усилием воли удержался от искушения запустить недоеденный бутерброд в мою нахальную физиономию и процедил сквозь зубы:

      – Я предполагал, что ты не уймешься…

      – Что он говорил сам? – пропустила я его ворчание мимо ушей.

      – Ничего он не говорил и не говорит, – взревел Ванцов. – И не собирается говорить. Сидит себе, молчит и кивает, как китайский болван! А если ты не отстанешь от меня, я не смогу сдержаться, и эта ветчина окажется на твоей прелестной мордашке!

      – Не надо, – попросила я его. – Ветчину жалко… Почему он все-таки молчит?

      – А вот и не знаю, – развел руками Ванцов. – Наверное, понимает, что мне нельзя доверять. Наверное, ему стало стыдно за содеянное. Или он онемел! Какая мне разница, если все улики против него? Даже топор он держал в руках, между прочим… Тогда к чему мне его откровения? Настанет миг – заговорит, как миленький!

      Я не стала уточнять, как говорят «миленькие».

      Топор…

      Маша Тумановская была зарублена топором.

      – Невозможно представить его с топором, – покачала я головой.

      – Сашка, еще одно слово, и я «запущу в вас графином»!

      – Все, Ванцов, исчезаю! – сказала я. – И все-таки ты бы еще кого-нибудь поискал, а? Не вяжется Воронцов с топором, понимаешь?

      – Сейчас с топором буду вязаться я, – угрожающе сдвинул брови Ванцов. – Вас наняли, детектив Данич?

      – Нет, – честно призналась я.

      – Тогда уматывайте с глаз моих, – мрачно изрек Ванцов.

      – А если меня наймут? – поинтересовалась я. – Ты поделишься со мной материалами дела?

      – Если тебя наймут, я намекну, что у тебя нет лицензии. И отстраню тебя от дела.

      – Даже как помощницу Ларикова, у которого лицензия есть?

      – Вот с Лариковым-то я и буду разговаривать! – рявкнул он.

      – Ты просто какой-то злобный женоненавистник, – сокрушенно вздохнула я. – А с виду такой приятный малый!

      – Как и ваш прекрасный Воронцов, – проворчал он.

      – Так, все-таки, как ты сам-то считаешь? Тебе верится, что это он убил Машу?

      Он долго молчал, сосредоточенно разглядывая трещины на потолке.

      – Ремонт надо делать, – выдохнул он спустя несколько минут.

      – Я, кажется, задала тебе вопрос. Не можешь набраться мужества ответить честно?

      Он сверкнул на меня глазами.

      – Знаешь, Данич, на тебе плохо отражается общение с Лариковым! Когда мы познакомились, ты была такой милой и вежливой девочкой, а теперь… Теперь, прости уж, хамство стало