Ночь кровавой луны. Светлана Алешина

о нем так много, что не верите в его виновность, в то время как мы, зная его куда лучше вас, в нее верим? Чего вы в таком случае хотите от нас?

      – Наймите меня, – попросила я. – Понимаете, я не имею права заниматься этим делом, если мне никто не предоставит соответствующих полномочий. Таковы несовершенства нашей работы. Когда мы работаем, должно наличествовать юридическое лицо, которое нас ими наделило. Сами по себе мы не должны соваться в дела милиции. Все, что мне сейчас от вас может быть нужно, – чтобы вы стали моими клиентами. Тогда я буду иметь право заниматься этим делом.

      – Понятно, – кивнула женщина, и ее губы сжались. – То есть вы хотите, чтобы мы вам платили, так?

      – Нет! – вырвалось у меня.

      – Напрасно вы решили, что можете поживиться за наш счет! У нас нет денег. И потом, что вы собираетесь изменить? Если мой сын не виновен, как вы утверждаете, это сможет доказать и следствие! А наживаться на чужом горе…

      – Да выслушайте же меня! – я стукнула кулаком по колену. Мои нервы начали сдавать. – Я не собираюсь брать с вас деньги! Мне не нужны ваши деньги, понимаете? Только маленькая справка, что вы обратились в частное агентство «ЛМ» для выяснения обстоятельств трагической гибели Марии Тумановской. Это ведь естественно – вы хотите доказать непричастность вашего сына к убийству! А деньги… Они сейчас меня совершенно не интересуют!

      – Значит, начнут интересовать потом, – она была неумолима. – И я не собираюсь платить за то, что вы не сможете сделать.

      – Почему?!

      – Потому что это глупо – пытаться опровергнуть очевидное. Мой сын виновен. И вы с этим ничего поделать не сможете. Как бы нам всем не хотелось обратного…

      Ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. Быстро развернулась и вышла прочь из комнаты.

      – Я же вам говорил, – тихо произнес Воронцов. – Мы не верим в невиновность Игоря.

      – Да почему?

      Господи, какая дикая ситуация! Собственные родители не желают поверить в невиновность своего ребенка!

      – Потому что он хотел ее убить, – спокойно ответил Воронцов. – Он хотел и сделал это. Что еще я могу сказать? Больше ничего.

      Он всем своим видом показывал, что мое дальнейшее присутствие не обязательно.

      И все-таки я не хотела так просто сдаваться.

      Я протянула ему визитку.

      – Тем не менее я очень прошу вас подумать, – попросила я. – И если все-таки вы поймете, что вам и Игорю нужна моя помощь, позвоните. Я буду ждать.

      С этими словами я развернулась и, наскоро одевшись, вышла прочь из этого странного дома, где мне не хотели верить.

      Впрочем, что мне!

      Там не хотели верить даже собственному сыну…

* * *

      Я чувствовала себя злой, вымотанной и уставшей. Погруженная в собственное бессилие, я даже не заметила, как добралась до дома. Как будто я проделала безумно тяжелую работу, просто камни перетаскала с одного места на другое – и труд оказался сизифов!

      – Сашка, ты выглядишь, как сжатый пряник! – озабоченно сказала мама. – Сережа, ты взгляни на нее только!

      Пенс вышел с кухни и, внимательно изучив мою скорбную физиономию, согласился