В конце вечности. Артем Евгеньевич Белянин

что казалось в танце огня, он видел то, что другим было не под силу. В дубовую дверь его покоев постучали.

      –Войдите! – Не отрывая своего немигающего взгляда от огня, скомандовал он.

      Дверь тихо отворилась, и на пороге появился гонец.

      –Господин. Вернулась вторая лошадь без всадника.

      –Бёртвин поднялся, и пихнув ногой, кресло двинулся к двери. Гонец, отстранившись, пропустил генерала и затворил за ним дверь.

      Выйдя во двор, Бёртвин растер ладонью уставшее лицо и двинулся к главным воротам, где конюхи уже снимали седло с вернувшегося коня. Растолкав столпившихся зевак, он приблизился к лошади, и едва дрожащей ладонью провел по ее шелковистой черной гриве. Перед ним без сомнения стоял конь его сына. Когда-то он сам подарил его Алексу. За невероятную быстроту , Алекс назвал его «Ветер». А в это утро, по иронии судьбы, «Ветер» принес от хозяина недобрые известия. Бёртвин с каменным выражением лица поднял свой единственный глаз к небу, где над замком оглушительно каркая, кружили стаи ворон.

      –Лекаря!!! – Неожиданно раздался голос с внешней стороны ворот. – Лекаря сюда, срочно!!!

      –Бёртвин стремительно зашагал навстречу воротам. Выйдя к дороге, ведущей из замка к внешним угодьям, он увидел очередного вернувшегося коня, и несколько солдат, освобождавших из стремени, запутавшуюся ногу всадника. Поравнявшись с солдатами, он растолкал их и осмотрел раненого всадника. На голове кавалериста был помятый металлический шлем, туго застегнутый на шее. Лошадь долго тащила своего хозяина за собой по земле, и шлем спас несчастного от гибели. Лицо его было полностью залито кровью, и потому опознать генералу раненого было затруднительно, однако характерные скрученные усы выдали в нем Марка.

      –Что вы уставились! Живо тащите его в лазарет!– Прикрикнул на солдат Бертвин, и хмуро направился к замку, где в тронном зале, его уже ждал для неприятного разговора король.

      Войдя в полумрак каменного зала, генерал, не поднимая головы, приблизился к королю, задумчиво смотрящего на портрет своего предка, украшающего одну из стен. Встав перед королем на колено, он в молчании склонил голову, обнажив перед ним, словно перед палачом, свою крепкую загорелую шею.

      –Поднимись! Не устраивай этот цирк! – Буркнул на своего генерала Демид.

      Бёртвин поднялся и поправив воротник, угрюмо взглянул в лицо короля.

      – Сначала эта история с данью, теперь провал операции, какого черта происходит Бёртвин?! Это были мои лучшие люди! Они не вернулись!

      – С ними не вернулся и мой сын! – Взорвавшись на мгновение, и тут же подавив в себе эмоции, огрызнулся генерал.

      –Каждый из них мне был как сын! Они все мои дети Бертвин! Я понимаю твою скорбь! Я разделяю ее! Но речь сейчас идет не о нас с тобой. Мы терпим поражения, и цена этих ошибок это судьба нашего народа! Я отстраняю тебя на время от командования. Отдохни, соберись. Я сам поведу войско.

      –Я в порядке Демид… – Попытался