Дивер. Оружие возмездия. Алексей Николаевич Заболотнев

существа. Того потока, по которому мы чувствуем каждую расу.

      – То есть, ты можешь телепортироваться в радиусе пары метров от меня? – произнес он, собравшись с мыслями.

      – Да. Я не знаю, как это происходит, но поток активизирует в нас эту способность. Андрей, все, что я тебе говорила – это правда, поверь, – она говорила почти жалостливым шепотом.

      Даже странно было, Свиридов сразу вспомнил, как она дубасила тех четырех здоровяков у него на этаже, а теперь эта девушка казалась такой беззащитной и ничем не отличающейся от других, кроме своей неземной красоты.

      – Ты нам нужен. Нужен, чтобы защитить Землю.

      Свиридов вышел из комнаты с отсутствующим взглядом, теперь в его голове разом поселились миллион различных мыслей. Все было словно в тумане. Он вышел на улицу, пройдя метров двадцать, уселся прямо на землю и запрокинул голову к небу. Все было усыпано сотнями тысяч огоньков, пробивавшихся сквозь необъятную глубину космоса. «Какая красотища. А ведь все это всегда манило меня, завораживало своей таинственностью. Подумать только…» – он негромко усмехнулся. В детстве ему в голову часто закрадывались разные мысли: есть ли там, в этой бездне, другие живые организмы? Кокой будет первая встреча землян с инопланетянами, как они выглядят, что едят? Как и сейчас, он так же сидел, совсем еще юным мальчишкой, на земле, и смотрел в звездное небо, пребывая в своих мечтаниях. А теперь выясняется, что он не только всего этого дождался, но и является частью этого масштабного события. Мало того, он даже не человек, а сам, в какой-то мере, представитель внеземной цивилизации.

      Сзади послышались шаги – это был Палыч. Он подошел, уселся рядом и так же запрокинул голову к небу:

      – Я уже и забыл, как это все красиво, а главное, бесплатно и всегда рядом, прямо здесь – над головой… – сказал Свиридов, не дожидаясь слов Антона. – В погоне за состоянием, роскошью и славой забываешь, что можно радоваться простым и доступным вещам. Со временем черствеешь, покрываясь слоем рутинных забот. Суматоха прививает тебе иммунитет от окружающей красоты, и ты окончательно перестаешь все это замечать. Люди называют это дурацким словом «взросление», скрывая под этим понятием свою неспособность разглядеть все то, что когда-то давно вызывало у них восторг. Просто они боятся признаться в своей внутренней, душевной импотенции. Нам все это заменили бумажки, мнения людей вокруг, вечная погоня непонятно за чем – вот, что теперь представляет собой радость.

      – Да, ты прав. Только когда приближается старость, ты вновь начинаешь ценить истинные вещи. А знаешь почему? Торопиться-то уже некуда, и вновь можно себе позволить присесть и смотреть в звездное небо.

      – Ситуация у меня, конечно, не очень: вот так живешь себе спокойно, никого не трогаешь, а потом вдруг оказывается, что ты и не человек вовсе, а какая-то космическая тварь, причем неудачная. Все твои устои мгновенно рушатся. Что теперь? Как быть? – Свиридов все так же смотрел в небо, не отводя глаз.

      – Ты