Прощай, Бобров. Интигам Лятифович Акперов

между собой.

      Утром ему развязали руки, поставили перед ним котелок с какой-то полупрозрачной жидкостью, положили лепёшку. Есть он не мог, и тогда, минуту подождав, лепёшку у него отобрали, а жидкость выплеснули прямо под ноги. Опять связали руки, но теперь уже спереди, привязали конец верёвки к седлу, и на рассвете отряд тронулся в горы. Лейтенант был пленником, но тогда он не знал, что горцы пленников не убивают, они относятся к ним как к своей добыче. Убивать офицеров было не выгодно, выгоднее было их обменять на своих пленников или на что-нибудь нужное в хозяйстве.

      Александр Николаевич вдруг замолчал, на какое-то мгновенье ему стало трудно говорить. Аудитория терпеливо ждала, в аудитории стояла абсолютная тишина. Доктор немного закашлял, кто-то догадался и быстро поставил перед ним стакан воды. Он поблагодарил кивком головы, отпил пару глотков и ещё раз оглядел аудиторию. Тишина стояла неимоверная, никто не шелохнулся, аудитория продолжала терпеливо и вежливо ждать.

      – Теперь о самом главном. Те семеро не бросили его, всё это время они шли следом, выжидая удобный случай, чтобы отбить своего лейтенанта. Своего, хотя они не знали даже его имени. Они не оставили его, потому что он был свой! Свой! У них была одна родина, одна армия. Они не бросили его и погибли все, все семеро, в живых остался только тот молодой и глупый лейтенант. Их последним заданием было сесть в самолёт и отправиться домой, к своим матерям, к своим любимым. Но они не смогли выполнить это задание, потому что они защищали друг друга. Подумайте об этом…

      Наше общество находится на переломном этапе, наша страна в кризисе. Но это не кризис экономики, его можно пережить. Это человеческий кризис. Стало обычным делом предать друга, бросить его в беде, оставить на произвол судьбы старых и беспомощных родителей, бросить только что родившегося ребёнка. Я уже не говорю об алкоголизме, наркомании, проституции…общество не имеет механизмов осуждения бесчеловечности, мы стали слишком холодными, слишком расчётливыми, слишком беспринципными.

      В данном конкретном случае меня покоробило ваше отношение к судьбе своего одноклассника. Я сомневаюсь, что вы станете спасать друг друга в тяжёлых ситуациях в будущем. Вы также бросите друга – вот цена вашего сегодняшнего безразличия. Я не обсуждаю поступок Боброва, но я готов осудить его, если он виновен. Но только – если он виновен! А вы? Что делаете вы!? Вы, не задумываясь, ставите свои подписи, ломая судьбу не противника, не врага, а своего одноклассника. Подумайте об этом. Пожалуй, это всё, что я хотел сказать вам. А теперь, прошу прощения, но я должен быть на рабочем месте.

      Медленно, в абсолютной тишине доктор спустился с подиума, вежливо кивнул головой президиуму собрания и уверенно пошёл к выходу. Ещё некоторое время после его ухода длилось молчание в зале собрания. И после некоторого перешёптывания в среде педагогов поднялась с места Капитолина Ивановна – старейший учитель школы.

      – Мы только, что посоветовались после выступления