Корона Тьмы. Рождение магии. Лаура Кнайдль

нельзя было оставаться на одном месте слишком долго. По крайней мере, пока все, кто знал его в лицо и искал его, не превратятся в дым и пепел. После этого он сможет успокоиться, но идея осесть где-нибудь в одном месте совсем не привлекала Хранителя. Собственный дом, маленький сад, работа, на которой не нужно каждый день видеть кровь. Ларкин считал, что все это ничего не стоило без человека, с которым он мог бы разделить такую жизнь.

      – Она замужем за кем-то другим? – не унималась Кара, зайдя в его комнату. На мгновение она остановилась у стола, сидя за которым, он не менее десятка раз испытывал искушение написать Фрейе письмо.

      – Нет, она не замужем.

      Кара поджала губы. Теперь она стояла рядом с ним, и он ощущал исходящий от нее запах гвоздики и пива, которое девушка подавала каждый день.

      – Она дворянка?

      Резким движением он закрыл свою сумку.

      – С чего ты взяла?

      Понимающая улыбка появилась на лице Кары.

      – Значит, я права.

      – Нет.

      – Лжец, – засмеялась она. Яркий, счастливый звук, который мог бы легко очаровать любого другого мужчину. – Расскажи мне о ней.

      Ларкин покачал головой.

      – Неважно, кто она. Мы все равно не будем вместе. Ни в этой жизни. Ни в следующей.

      – Тогда я помогу тебе ее забыть, – предложила Кара.

      Кончиком языка она призывно облизнула губы, приглашая мужчину попробовать ее. Затем она положила руку ему на плечо и медленно погладила темную ткань его рубашки. Пальцы скользнули к пуговицам на груди Ларкина. Но Хранитель схватил Кару за руку, прежде чем она смогла успеть расстегнуть одну из них.

      – Я не хочу ее забывать.

      Кара казалась удивленной.

      – Тебе действительно плохо.

      Она убрала пальцы, которые выглядели невероятно нежными и хрупкими по сравнению с его рукой.

      – Я желаю тебе всего наилучшего, Кайден, и, если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

      Кара встала на цыпочки и поцеловала небритую щеку Ларкина, а затем повернулась и вышла из комнаты.

      Он вздохнул и пожалел, что не смог раскрыть свое настоящее имя этим людям. Но вероятность того, что какой-то гвардеец его схватит, была слишком велика. Хранителю не следовало выделяться, если он не хотел снова оказаться в темнице короля. Ларкин угрюмо перекинул старую вещевую сумку через плечо. Оглядев комнату в последний раз, он спустился по лестнице в главный зал. Уже начинало смеркаться, и в таверне собралось больше гостей, чем было час назад. Вероятно, не в последнюю очередь из-за случившегося. Все хотели знать, что произошло между ним и Ману. В воздухе висел густой запах пива, и голоса гостей звучали громче и бодрее – облегченно. Многочисленные сальные свечи, вспыхивая на стенах комнаты, казалось, прощались с Ларкином.

      Несколько жителей деревни заметили его, и их глаза проследили за ним до стойки. Кровь, оставленная ранами Ману, исчезла. И только зарубка от кинжала все еще была заметка на древесине столешницы.

      – Кстати, прошу прощения, – сказал Ларкин. Он указал на отметину