Аманда исчезает. Мелисса Фостер

Даже захоти она его бросить, неизвестно, получилось бы у нее или нет. Этот мальчик – ее крест.

      У алтаря пастор неохотно положила пакет с семечками в карман, зажгла свечу и, как всегда по утрам, опустилась на колени. Впрочем, солнце уже стояло высоко – пастор Летт проспала. После ночных трудов руки и ноги гудели, а измученное сознание легко согласилось на отдых без сновидений.

      «Господи, помилуй меня, грешную! – зашептала пастор, склонив голову. – Ты же знаешь, что я грешна. Я грешу столько лет, что не имею права молить Тебя о прощении, но все равно молю. Прости меня, Господи! Я люблю этого мальчика. Понимаю, я выбрала неверный способ: нельзя держать человека взаперти. – Пастор сбилась, но через минуту взяла себя в руки. – Люди меня не поймут. Господи, мне нужен знак. Покажи, что понял мой план и мои помыслы».

      Пастор опустила голову на ладони, прижав огрубевшие пальцы к усталым глазам. Она терла их, словно простым движением могла вернуть ясность в свою жизнь.

      Хлопнула дверь церкви – пастор вздрогнула, вскочила на ноги и обернулась в надежде, что посетитель ее не слышал.

      – Молли, что привело вас сегодня в церковь? – удивленно спросила пастор.

      Одернув жакет, она направилась навстречу посетительнице, вглядываясь в ее лицо и пытаясь прочесть мысли.

      – Здравствуйте, пастор Летт! Я просто… зашла узнать, как ваши дела.

      Приветливый голос Молли немного успокоил. Гостья ковыляла к ней, и пастор Летт гадала, очень ли заметна ее усталость. Молли чуть наклонила голову и словно анализировала ее настроение. Пастор Летт вытерла глаза.

      – Спасибо, Молли, у меня все хорошо. Только за Портеров, разумеется, волнуюсь. – Пастор показала на забинтованную лодыжку Молли: – На пробежке поранили?

      Молли вывернула ногу и взглянула на повязку.

      – Ага, на пробежке. Я тоже переживаю за Трейси. Чем больше времени проходит, тем меньше шансов ее найти. Господи, чертовщина какая… – Молли осеклась. – Ой, простите, пожалуйста! – спешно извинилась она.

      – Ничего страшного, Молли. Он, – пастор Летт воздела глаза к потолку, – все понимает. Вас что-то мучает? Не дает покоя? Хотите поговорить?

      – Нет. То есть да… – засуетилась Молли. Последние события ее угнетали, не давали дышать, но она не хотела о них говорить – из страха, что переживания окончательно ее раздавят. – Пастор Летт, дело в вашем брате.

      Пастор Летт замерла, потом отвернулась, чтобы скрыть волнение, опустилась на скамью. Горло сдавило. Пастор всегда знала: рано или поздно этот момент настанет.

      – Пастор Летт, что с вами? – испугалась Молли.

      – Все в порядке, – выдавила та. – Немного устала.

      – Да, вполне естественно, столько всего произошло за эти дни. И так все похоже на ту давнюю историю…

      Пастор Летт разглядывала деревянную спинку скамьи. Что этой женщине известно про Родни? Пастор Летт кожей ощущала пристальный взгляд собеседницы.

      – Простите за бестактность. – Молли соединила лежащие на коленях ладони. – Я только недавно узнала, что у