Малавита. Тонино Бенаквиста

природное знание доселе неизвестных жестов? Легкость, с которой она присваивала одежду, которая ей не шла, и обращала ее себе на пользу? Раскрепощенность, которая у другой девочки потребовала бы стольких усилий? Одетая кое-как, почти как клоун, – и неотразимая, Бэль оказалась в центре игры.

      Стоявшие поодаль четыре теннисиста на ее счет не ошиблись. Они прервали матч, вцепились в решетку и стали следить, как прыгает лифчик, невинно колыхающийся при каждом движении Бэль.

* * *

      Теперь, когда время шло к четырем, и речи не могло быть о том, чтобы Фредерик расстался с халатом. Из символа смирения халат превратился в его новую рабочую одежду. Отныне Фредерик имеет право безнаказанно шляться неодетым, небритым, целый день шаркать шлепанцами и позволять себе кучу других прегрешений, которые еще надо придумать. Походкой «короля-солнце» он прошелся по саду, ориентируясь на щелканье секатора из-за зеленой изгороди, заметил соседа, подрезавшего розовые кусты. Они обменялись рукопожатием поверх решетки и минуту оценивающе взирали друг на друга.

      – Розами приходится заниматься круглый год, – сказал мужчина, чтобы как-то заполнить возникшую паузу.

      Фредерик не знал, что ответить, и потому сказал:

      – Мы американцы и въехали вчера. – Американцы?

      – Это хорошая новость или плохая?

      – Вы решили поселиться во Франции?

      – Наша семья много путешествует из-за моей профессии.

      Вот к чему Фредерик вел с самого начала: он выполз в сад с целью произнести одно-единственное слово. С обнаружения «Бразера-900» ему не терпелось представить миру новую ипостась Фредерика Блейка.

      – Что же у вас за профессия?

      – Я писатель.

      – Писатель? – Последовавшая секунда была чистым наслаждением. – Потрясающе… писатель… больше романы пишете?

      Фред заранее предвидел вопрос:

      – Ну нет, может быть, когда-нибудь потом, а пока я пишу об истории. Мне заказали книжку про высадку союзников, поэтому я здесь и оказался.

      При этих словах он стоял к соседу в три четверти, облокотившись на столбик изгороди, скромно потупившись и самозабвенно играя роль, которая с каждой секундой придавала ему больший вес. Фредерик Блейк полагал: представляя себя в качестве писателя, он решает все проблемы. Конечно, он писатель, абсолютно все совпадает, как он раньше не додумался? На пример, в Кань или даже раньше, в Париже. Сам Квинтильяни подтвердит, что идея – блестящая.

      Сосед поискал глазами жену, чтобы представить ей нового соседа – писателя.

      – Ах, эта высадка… Надоест нам когда-нибудь читать об этих днях? Правда, наш Шолон немного в стороне от театра военных действий.

      – Эта книжка будет данью памяти нашим морякам, – сказал Фред, чтобы как-то завершить беседу. – И еще мы с женой, наверно, организуем барбекю, чтобы со всеми познакомиться, так что вы скажите соседям.

      – Почему морякам? Мне казалось, в высадке участвовали только морские пехотинцы?

      – Мне хочется рассказать про все виды войск, начиная с