Записки юного врача. Ранняя проза. Михаил Булгаков

свое платье с разводами.

      Вторая акушерка Пелагея Ивановна чокнулась, хлебнула, сейчас же присела на корточки и кочергой пошевелила в печке. Жаркий блеск метнулся по нашим лицам, в груди теплело от водки.

      – Я решительно не постигаю, – заговорил я возбужденно и глядя на тучу искр, взметнувшихся под кочергой, – что эта баба сделала с белладонной. Ведь это же кошмар!

      Улыбки заиграли на лицах фельдшера и акушерок.

      Дело было вот в чем. Сегодня на утреннем приеме в кабинет ко мне протиснулась румяная бабочка лет тридцати. Она поклонилась акушерскому креслу, стоящему за моей спиной, затем из-за пазухи достала широкогорлый флакон и запела льстиво:

      – Спасибо вам, гражданин доктор, за капли. Уж так помогли, так помогли!.. Пожалуйте еще баночку.

      Я взял у нее из рук флакон, глянул на этикетку, и в глазах у меня позеленело. На этикетке было написало размашистым почерком Демьяна Лукича. «Tinct. Belladonn…» и т. д. «16 декабря 1917 года».

      Другими словами, вчера я выписал бабочке порядочную порцию белладонны, а сегодня, в день моего рождения, 17 декабря, бабочка приехала с сухим флаконом и с просьбой повторить.

      – Ты… ты… все приняла вчера? – спросил я диким голосом.

      – Все, батюшка милый, все, – пела бабочка сдобным голосом, – дай вам бог здоровья за эти капли… полбаночки как приехала, а полбаночки – как спать ложиться. Как рукой сняло…

      Я прислонился к акушерскому креслу.

      – Я тебе по скольку капель говорил? – задушенным голосом заговорил я. – Я тебе по пять капель… Что же ты делаешь, бабочка? ты ж… я ж…

      – Ей-богу, приняла! – говорила баба, думая, что я не доверяю ей, будто она лечилась моей белладонной.

      Я охватил руками румяные щеки и стал всматриваться в зрачки. Но зрачки были как зрачки. Довольно красивые, совершенно нормальные. Пульс у бабы был тоже прелестный. Вообще никаких признаков отравления белладонной у бабы не замечалось.

      – Этого не может быть!.. – заговорил я и завопил: – Демьян Лукич!

      Демьян Лукич в белом халате вынырнул из аптечного коридора.

      – Полюбуйтесь, Демьян Лукич, что эта красавица сделала! Я ничего не понимаю…

      Баба испуганно вертела головой, поняв, что в чем-то она провинилась.

      Демьян Лукич завладел флаконом, понюхал его, повертел в руках и строго молвил:

      – Ты, милая, врешь. Ты лекарство не принимала!

      – Ей-бо… – начала баба.

      – Бабочка, ты нам очков не втирай, – сурово, искривив рот, говорил Демьян Лукич, – мы всё досконально понимаем. Сознавайся, кого лечила этими каплями?

      Баба возвела свои нормальные зрачки на чисто выбеленный потолок и перекрестилась.

      – Вот чтоб мне…

      – Брось, брось… – бубнил Демьян Лукич и обратился ко мне: – Они, доктор, ведь как делают. Съездит такая артистка в больницу, выпишут ей лекарство, а она приедет в деревню и всех баб угостит…

      – Что вы, гражданин фершал…

      – Брось! – отрезал фельдшер. – Я у вас восьмой год. Знаю. Конечно, раскапала весь флакончик по