Рюкзак, наполненный стихами. Борис Штейн

увидали, что олени,

      Что солнце круглое олени

      Проносят на рогах.

      Припев:

      Ах, все устроено так мудро:

      Проходит ночь, приходит утро.

      И тихо радоваться утру

      Поверьте, не грешно.

      Приходит утренняя сказка,

      А в сказке утренняя ласка.

      Ах, эта утренняя сказка,

      Все славно и смешно!!

      Об одном вечере

      Если б этот вечер

      разливали на вынос,

      Как вино молдавское

      в специальном ларьке,

      Я бы из Молдавии

      ничего не вывез,

      Только б вывез вечер

      в корабельном анкерке.

      У меня судьбина

      путешествовать вечно.

      Для меня плетется

      паутина дорог.

      И всегда с собою я

      возил бы этот вечер,

      Этот вечер, налитый

      в пузатый анкерок.

      За Полярным кругом

      затоскую и робко,

      Затворив каюту,

      не увидели чтоб,

      Анкерок я выкачу,

      раскачаю пробку,

      Бочечную пробку,

      деревянный чоп.

      Стихнет волн ворчание,

      выйдут теплые звезды,

      И запахнет

      спелыми грушами.

      А потом возникнет

      и повиснет в воздухе

      Улыбка,

      беспомощная и грустная.

      И исчезнет…

      Я шел из овощного магазина

      Я шел из овощного магазина.

      Со мною рядом шла моя собака,

      Неся в зубах капустный пирожок.

      Не осудите маленькую хитрость.

      Я был в то время очень одиноким,

      И так специально обучил собаку,

      Чтоб собирать нечаянные улыбки

      Людей, идущих по своим делам.

      Я нес большую желтую корзину.

      Все думали, что я несу картошку,

      А я в корзину собирал улыбки.

      И было это дело, между прочим,

      Ничем не хуже всех других занятий,

      А может, даже лучше в десять раз.

      Влюбленные (жаль, было их немного)

      Спешили щедро доставать улыбки

      Из радужных глубин своей души.

      Их радовала умная собака,

      И пирожок, и то, что он капустный,

      А может быть, (хоть это под сомненьем),

      А может быть, их радовал и я.

      Моей собаке радовались дети,

      И радовались бабушки-старушки,

      А взрослые серьезные мужчины,

      Особенно военные, но в штатском,

      Справлялись деловито о породе

      И может ли она таскать подранков

      Из зарослей болотных камышей.

      Я отвечал, что сам я не охотник,

      Поэтому не знаю: может – может

      И огорченно думал: разве мало,

      Что мне в корзину сыплются улыбки?

      Так почему, чтоб оценить собаку,

      Я должен представлять себе картину,

      Что с неба наземь падают подранки,

      И мы их жадно ищем в камышах.

      И все ж я не был вовсе одиноким:

      Иллюзия какого-то общенья

      Тихонько заполняла пустоту.

      Собака