Рюкзак, наполненный стихами. Борис Штейн

швартовы привязав,

      Он закроет до побудки

      Свои разные глаза.

      Вечер

      День растаял.

      В нем было намешано красок!

      Вечер.

      Имя любимой женщины

      По синему —

      красным.

      Четко все.

      Нет ни серых туч,

      Ни тумана шаровой ваты.

      Небо.

      Море.

      Да красная тушь

      заката.

      Масштабы

      Мы большие и мудрые.

      Мы шагаем друг другу навстречу.

      Под ногами земля, далека-далека.

      Мы находим друг друга.

      Я кладу тебе руки на плечи.

      И у наших коленей плывут, не спеша, облака.

      Солнце – третье лицо

      в этой светом пронизанной сини.

      Как я ждал этой встречи, как долго тебя я искал!

      Мы шагаем, обнявшись, ступая ногами босыми

      По зеленым лугам

      и по желтым приморским пескам.

      Слышишь легкий шумок?

      Это море под нами грохочет.

      Слышишь слабенький гул?

      Это шум городского житья.

      Видишь эти фигурки?

      Они постоянно хлопочут:

      Повседневная ты, повседневный и маленький я.

      Но не надо о них, но не надо сегодня, не будем.

      Им тащить на плечах напряжение трудного дня.

      Будем им благодарны хотя бы за то, что из буден

      Хоть на час отпустили огромных тебя и меня!

      3

      Проблемы

      Тревога недоверья

      Сегодня ночью задрожала тьма.

      Сегодня ночью сильно заштормило.

      Под черепицей ежились дома,

      Как будто заболели. Их знобило.

      И в час, когда, наглея, ураган

      Играл чужой незапертою дверью,

      Шатаясь на болезненных ногах,

      Пришла она, тревога недоверья.

      Она пришла, фонарик притушив,

      И комнату заполнили примеры

      Извечной лжи. Шипели торгаши

      И врали импозантные премьеры.

      Уверовавший в собственную ложь,

      Стоял плохой, но признанный писатель.

      (Идущий в ногу. Учит молодежь.

      Чего-то член, чего-то председатель.)

      Вздыхали громко женщины впотьмах.

      Плескались клятвы и скрипели перья.

      Шатаясь на болезненных ногах,

      Она росла, тревога недоверья.

      И я шептал: любимая, проснись,

      Чтоб я не сомневался бесконечно.

      Потрись щекой и тихо улыбнись

      Не произвольно, сонно и беспечно.

      И прекратятся сложные дела

      Во тьме дрожащей, призрачной и зыбкой…

      Но ветер выл. Любимая спала.

      Глубоким сном. С далекою улыбкой

      Если бы

      История не знает сослагательного наклонения.

Расхожая истина

      Если бы у бабушки росла борода, она была бы дедушкой.

Народная мудрость

      Ах, если б Ева в первый год

      Не ела самый первый плод,

      Сумела б от ума щедрот

      Запретом озаботиться,

      Сиял бы