Послевкусие страстей и превратности мнимой жизни. Вадим Михайлов

на три дня мой пуховый спальный мешок. Он хотел вернуть вершине амулет, который отвергла когда-то его нежная, но высокомерная сестра… Но я уходил на стену пика Щуровского, и мне самому был нужен спальник. Гия не обиделся. Я спросил его, как Денеза, вышла ли замуж. Нет, она одна, пишет докторскую диссертацию… Он не помнил дословно, как называлась тема, но что-то о любви как отражении состояния общества. Начиная с Песни песней царя Соломона и кончая бардами нашего времени. Она религиозна. Живёт скромно. Всё, что заработает, отдаёт на восстановление церквей…

      Мы обнялись и расстались. Навсегда.

      О, почему я не отдал ему мой спальный мешок!

      Почему не пошёл с ним на эту стену!

      Почему не спас этого мальчика!..

      С тех пор я не дарю своим друзьям ничего, кроме вина и цветов.

      …Однажды в комнату мою пришла женщина. Она была желанна. И я был желанным. Она была в зелёном свитере и брюках. Но она была женщина, очень молодая и очень красивая. Ослепительная женщина, у которой не было никакого имущества, кроме старого зелёного свитера и брюк. У меня тоже не было ничего, кроме чёрного свитера и старых брюк. Но я был мужчина. Натуральный молодой мужчина. Её звали Ульяна. Она подарила мне себя. Это был самый дорогой, самый прекрасный подарок судьбы.

      Чуть позже она подарила мне сына. Мы дали ему имя Ростислав.

      Когда он был маленький, я много работал в кино. Приходил поздно, усталый и опустошённый. Сын встречал меня подарком – картинкой, написанной гуашью. Он хотел спасти меня от усталости и старости.

      Картинки эти до сих пор висят на стенах моей комнаты.

      Чёрный кот с жёлтыми глазами на фоне красной кирпичной стены…

      Зеленоглазая девочка у заснеженного окна…

      Мой ангел-хранитель с радужными крыльями…

      Ночные горы…

      Лавина…

      Горы…

      Горы…

      Горы, в которых мы укрывались от невзгод.

      Горы, в которых мы приводили свои нервы в порядок после выволочек, после нокаутов, полученных на ковре у начальства.

      – Папа, не сдавайся, – говорил он, приподнимаясь на постели. – Не сдавайся, проживём в горах…

      – У меня изба на Вятке… Будем картошку ростить… Рыбу ловить… – возражала Ульяна. – Зачем нам горы?!

      Судьба определила нам место в кино, на студии «Ленфильм». Мы устроились в общежитии, прямо в съёмочном павильоне.

      Мебель была из реквизита, и её часто забирали на съёмки. В коридоре стояла тумбочка, а на ней телефон. Актёры забегали к нам, чтобы позвонить или выпить чашечку кофе. В гриме. В роскошных костюмах. Ротбарт – Эсамбаев звонил. И прекрасные принцессы звонили. И принцы… И лебеди из кордебалета… Приходил сказочный Олег Даль… Высоцкий… Окуджава… Майя Булгакова… Ия Савина… Катя Васильева…

      Наш сын долгое время был уверен, что человечество занято только съёмками прекрасных сказок и сочинением стихов и песен…

      Мы были молоды, и нам многое не нравилось