Выбор оружия. Андрей Левицкий

мелькнуло во втором окошке, и тут же Никита, улегшись плашмя на койку и уперев локти в ее край, выстрелил из своего диковинного ружья.

      Лучше бы он этого не делал.

      Сначала оружие громко загудело, а потом оглушительно взвыло. Из тонкого ствола вырвалась молния, но не такая, как нам привычно видеть в небе, а прямой, как стрела, световой стержень ярко-белого цвета. Это был не лазерный луч, почему-то я сразу решил, что оружие стреляет электроразрядами. И сейчас разряд впился в окно.

      Пространство лопнуло, наступила пронзительно звенящая тишина: я оглох. Будто в немом кинофильме увидел, как вокруг лишившегося стекла оконного проема по рифленому железу зигзагами побежала трещина и стремительно описала неровный круг метрового диаметра, после чего оплавленный, почерневший участок стены выпал наружу.

      В дыре сначала виднелись небо и край башни с решетчатыми тарелками, а затем возник силуэт. Постепенно звуки начали проникать сквозь ватный заслон в ушах – я уловил приглушенные шумы и неразборчивые крики. Выпрямившись на коленях, направил ствол в сторону пролома. Человек за ним поднял ружье – такое же, как у Пригоршни, – но я нажал на курок первым.

      «Ингрэм» затрясся в руке; выстрелы я услышал, как отдаленный стук молотка. Пули прошили темного сталкера, он отпрянул, не успев открыть огонь, и пропал из виду.

      Патроны в рожке закончились.

      Я вновь услышал отдаленные крики, перевел взгляд вправо и увидел Пригоршню – он спрятался за кроватью, полуобернувшись, махал рукой и разевал рот.

      – Пригнись… – угадал я по движению его губ. – Вниз, Химик! Подстрелят!

      Тут из ушей будто вынули ватные тампоны – все звуки окружающего мира ворвались в голову, и в это же мгновение до меня дошел смысл происходящего. Да я же стою, подставив лоб и грудь любому стрелку, который вознамерится пальнуть из окон!

      Я нырнул вниз, повернулся и сел, прижавшись спиной к сундуку. Вовремя: над головой взвизгнуло.

      Но потом все стихло. Должно быть, там, за дверью, оценивали диспозицию и прикидывали, что делать дальше.

      – Андрюха, ты как? – крикнул Пригоршня. – Не зацепило?

      Я поднял пистолет-пулемет стволом к потолку, вытащил пустой рожок и ответил:

      – Нет. Но я оглох совсем, после того как ты… Что это было? У тебя уши не свернулись?

      – Я рот разинул перед этим, – ответил он. – Будто чувствовал. Все равно тряхануло сильно, но теперь уже лучше. Тут, на этой штуке, верньер есть.

      Ногой я за ремень подтягивал к себе сумку, которую сорвал с пояса убитого под дверями сталкера.

      – И для чего он?

      – На нем «макси», «норма» и «мини» написано, так я, перед тем как пальнуть, с перепугу на «макси» поставил, ну и…

      – Так на «мини» переведи! У меня чуть голова не лопнула! Это электрическое ружье какое-то, оно…

      – Лезет! – перебил он. На другом конце барака загрохотал автомат.

      Я к тому времени успел раскрыть сумку и как следует рассмотреть свое оружие. Приклад был телескопический, выдвижной,