Танцы на сломанных ногах. Н. В. Лафицкая

Или, если по-приятному, комедоны и акне. А народ любит кожу. Если и не буйволовую (не всякий может ее достать), то любую другую: у того денег нет, другой грамотой не вышел, а мой сосед по даче, Леха, у них три дома на участке и все гнилые, так он вовсе зеленый. И по убеждению, и по состоянию души, и цветом лица и тела. Пьет много. Он природу хочет сберечь для потомков. Своих нет. Не произошли. Зато других много, и им всем природа нужна. Они, его знакомые потомки, потому самогон и гонят, что это питье экологическое. Так Леха даже мух не бьет, а буйволов и подавно. Он их любит, разговаривает с ними. Идешь, бывало, мимо и слышишь из-за забора: «А скажите-ка мне, друг буйвол…»

      Так вот, если буйволовой нет (кожи, конечно), то своя должна быть красивой и ухоженной. Или другое, например. Фигура. Тонкая должна быть и звонкая. Звонкая, потому что кости при ходьбе стучат, и, чтобы звук этот заглушить, тонкие девушки носят много браслетов, бус и громко поют. Веселые тонкие звонкие девушки. А Анита не такая. В смысле, не тонкая. Она веселая, шутки любит. И кожа у нее очень хорошая. На днях расшутилась с руководителем муниципалитета. Он мужчина круглый, осанистый и дебелый. Он ее минут двадцать пытался, прошу прощения, за ягодицу ущипнуть (Анита уж ожидать устала), отчаялся и подшлепнул ее. Руку маленько отбил и от боли начал пританцовывать. Мы не поняли, что за танец такой, но тоже стали плясать, а Митюня, юрист наш, тот песни запел и лягушку изображать начал. Так вот, руководителя муниципалитета за старательность и ловкость Анита на шкаф посадила и на коленки ему сейф приладила, чтоб не упал. Руководитель муниципалитета, конечно. Все этой шутке долго смеялись, особенно сотрудники МЧС. Их вызвали, чтобы руководителя снять. Анита отказалась снимать, сказала, что два раза одну шутку шутить нельзя, что это моветон даже. А потом смеялся руководитель муниципалитета. Когда узнал, сколько денег платить надо. И Анита смеялась. Так, смеясь, и пошла к выходу. А один сотрудник МЧС пытался обойти Аниту, чтобы входную дверь ей открыть, и все время маленько стеной травмировался. Он так смеялся, что с трудом проговорил: «Мадам, на Вас уже треснула юбка». Но дверь все-таки открыл.

      «Мадам, Вы как Картина Ре́марка»

      Очень Аните нравилось, как называл ее начальник охраны муниципалитета: «Картина Ре́марка». Ударение он делал на первом слоге, и вообще голос у него был басовитый. Голосом он напоминал Аните нашего пастуха в деревне, дядю Васю Рябого. Рябой его фамилия, какая у него кожа, мы не знали, дядя Вася Рябой не мылся. И нас учил: «От воды и чистотности – одни беды и болезнетворности». И ведь прав был. Соседка Лизуни из 21-й квартиры из нашей деревни с названием Ядогрибово, баба Фима, крепкая, голосистая, заметная и чистоплотная, пошла белье в озерце постирать. Почему – понятно. Обладала баба Фима двумя стиральными машинами. Одну «Бош» ей подарили сын с невесткой, а другую «Бош» – дочка с зятем. Но баба Фима «Бошами» не пользовалась, а включала их вместо музыкального центра. Нас приглашала. Красиво играло. Как Бах. Бахало часто и громко. Мы прям вздрагивали иной раз. Сами