Чалын – дочь снежных вершин. Книга 1. Южные ветры. Макс Саблин

проходил мимо холма как раз в тот момент, когда увидел забавное представление усатого удальца. Он остановился и досмотрел его до конца. А когда двинулся дальше, на него налетел светловолосый мальчуган, держащий в руках истекающие золотистым мёдом соты. День был тёплый, и поэтому Учинчи Кулак шёл в шубе нараспашку, с ремнём, перекинутым на дорогую рубаху с узорами. От столкновения мальчик упал, а соты с мёдом прилипли к рубахе человека-барсука.

      – Кыртыш[43]! – наморщив лоб, возмутился Учинчи Кулак. – Где твои глаза, ты куда смотришь?

      Оскалив зубы, он схватил испуганного мальчишку за руку и поднял его, непременно намереваясь наказать. Вокруг тут же собрались зеваки. Человек-барсук вдруг опомнился и скрыл свой гнев под натянутой улыбкой. Привлекать к себе лишнее внимание он не стал и потому вернул мальчишке соты, а сам пошёл дальше.

      – Уул[44] дрянной. Тебя бы в лягушку обратить да съесть, – пробормотал Учинчи Кулак, прикоснувшись к липкому пятну рукой.

      Среди развлекающегося народа человек-барсук высматривал хана Ойгора, и, как всегда, прислушивался к чужим разговорам. Он был наделён редкостным даром: среди множества посторонних звуков различать голоса лишь тех людей, которые его интересовали.

      – …да, да, конечно, коня моего возьми… Она виновата, не досушила… Кусок этот к дереву привяжи…

      Все эти слова были для него пустыми и никчёмными. Учинчи Кулак сосредотачивался на речи стариков, женщин, мальчишек, но все они говорили не о том.

      – …Чалын… – пронеслось мимо его ушей.

      «Дочь Ойгор-хана», – промелькнуло в голове человека-барсука.

      Учинчи Кулак прислушался к разговору двух девочек.

      – …она мне сама говорила, они у старого кедра собираются, – сказала Нариен.

      – Бежим быстрее, – поторопила её подруга.

      Взявшись за руки, девочки побежали к названному месту, а человек-барсук устремился за ними.

      У величавого кедра-великана уже толпился народ. Из множества носимых деревом имён люди с глубоким уважением называли его одним – Меш-Абаай, что означало «кедр-дядя». Под раскинувшимися пушистыми лапами, возле крепких извилистых корней, выглядывающих из земли, стояла Чалын. Она слушала речь сутулого старца, голову которого покрывала шапка, пошитая из серовато-рыжих беличьих шкурок. Это был Кундулей[45] – зайсан Яраш-Дьер – самый старый и уважаемый человек Ойгорского ханства. Его кожаный пояс давно уже растянулся от тяжести навешанных на него многочисленных блях, однако старец не спешил его менять. Зайсан стоял рядом с Чалын, одной рукой опираясь на очищенную от коры длинную прямую палку. В другой руке он держал золотую бляху с изображением поверженного злого духа. Несмотря на свой преклонный возраст, старец говорил быстро и разборчиво, при этом он время от времени кивал и крутил головой, бегло осматривая собравшихся людей.

      – Множество наград здесь находило своих

43

Кыртыш – выражение, передающее крайнее раздражение.

44

Уул – мальчик.

45

Кундулей – уважаемый.