Плывун. Александр Житинский

И конечно, создающими массу хлопот для одинокого пожилого человека, обремененного болезнями.

      Потому Пирошников, добравшись до окна и включив свет на полную мощность, с тоской обозрел пустые стены и поковылял открывать дверь соседке. Лишь котенок Николаич, важно разгуливающий по пустой комнате, радовал глаз, все остальное порождало кучу вопросов и проблем.

      Как переезжать? Что следует взять с собой? Во сколько встанет этот переезд, включая перевозку всех товарных запасов лавки и ее оборудования? Станет ли работать здесь его неизменная помощница Софья Михайловна – преданная ему и делу, но неизменно выступавшая в роли оппозиции?

      Наконец, стоит ли вся эта овчинка выделки? Не следует ли, пока не поздно, отказаться от этого не бесплатного, но весьма дешевого сыра?

      Он открыл дверь. На пороге стояла Деметра в простеньком, но элегантном домашнем костюме и с подносом в руках.

      На подносе располагался завтрак для соседей: плошка молока для Николаича и сосиски с пюре и кофе для Пирошникова.

      – Ну что вы! Мне, право, неловко… – смутился Пирошников.

      – Неловко штаны через голову надевать, – парировала соседка. – Садитесь, ешьте.

      Пирошников послушно уселся на тахту, поднос положил к себе на колени и принялся есть. Деметра поставила плошку с молоком на пол и поднесла к ней котенка. Николаич столь же послушно принялся лакать молоко. Они с Пирошниковым были подходящей парой.

      – Как его зовут? – поинтересовалась соседка, присев на корточки и поглаживая котенка.

      – Николаич, – сообщил Пирошников, отхлебывая кофе.

      – Вот как! – удивилась она. – Выходит, вы с ним братья? Это же отчество. А как же имя?

      – Найдён, – мгновенно придумал Пирошников. – Найден Николаевич. Он болгарин. Но его так никто не зовет. Зовут по-русски – Николаич.

      – Значит, вы тоже болгарин? – не унималась соседка.

      – Значит, болгарин, – Пирошников поник головой. Кем только не приходилось быть ему в этой жизни.

      – Врете вы все, – сказала Деметра, поднимаясь на ноги. – Когда обустраиваться будете? Зовите, если что. Мы тут друг другу помогаем. Не то что наверху.

      – Мы – это домочадцы? – догадался Пирошников.

      – Как вы сказали? Почему домочадцы? Соседи.

      – Ну у вас же тут кафе – «Приют домочадца». Значит, вы и есть домочадцы.

      Деметра рассмеялась.

      – Домочадцы! Надо же… – Ей понравилось это забытое слово. – Расскажу соседям. Домочадцы… Вы придумщик, Владимир Николаевич.

      И она ушла, забрав поднос с посудой.

      – Да, я большой придумщик, Николаич, – обратился Пирошников к котенку. – Такую жизнь себе придумал. Забавную.

      Он кряхтя поднялся на ноги. По утрам, пока не разработается, очень болел тазобедренный сустав слева. Это был артроз, уже запущенный, но еще позволявший с грехом пополам ходить. Однако переносить тяжести уже было невозможно. Боль становилась слишком сильной.

      Пирошников еще раз оглядел пустую комнату,