Мемуары матери Сталина. 13 женщин Джугашвили. Отсутствует

своей работой обеспечить семью.

      Сколько раз я встречала возле кровати Сосо рассвет, сидя за работой. Мечтала успеть поставить его на ноги. И так оно и случилось. Сын был первым учеником в духовном училище, его любили друзья и учителя.

      Когда он закончил учебу, меня все поздравляли. Только Симон Гогличидзе вздыхал: «Кто же теперь будет петь в хоре?»

      Я стала думать, как устроить сына в семинарию.

      Он не отходил от меня ни на шаг. Даже летом, когда были каникулы, сидел возле меня и читал книгу. Единственным развлечением для него были прогулки.

      Однажды мой Сосо вошел в дверь в плохом настроении. У меня чуть сердце не лопнуло от страха. «Что с тобой, сынок?» – спросила я. Со слезами на глазах он сказал, что может потерять год, потому что в семинарии приема не будет из-за того, что там был бунт.

      Многих отчислили. Для новоприбывших осложнили прием. Если поступающий не был сыном церковнослужителя, о нем и слышать не хотели.

      Я обнадежила сына, сказала, что в этом деле могу помочь ему. И вправду, нарядилась и обошла всех учителей – Гогличидзе, Захара Давидова, Илуридзе. Все единогласно обещали, что моему сыну, как первому ученику, окажут всяческую помощь.

      Я всегда гордилась, что мой сын был зеницей ока для училища – это правда. И когда пришло время, ему дали такую справку, что могла и камень расшибить. Я набралась мужества, чисто одела сына, и с надеждой двинулись мы в город.

      Для Сосо было главным покинуть Гори. Когда он впервые сел в поезд, так радовался, все время смотрел из окна. На каждый остановке спрашивал: «Ну что, приехали?» Он очень спешил, очень хотел попасть в город.

      Когда мы подъехали к Овчале, вдруг начал плакать. У меня чуть сердце не разорвалось – не заболел ли он. Оказалось, у него была другая грусть: «Мама, когда мы приедем в город, папа найдет меня, похитит и заставит делать сапоги. А я хочу учиться. Если он так поступит, я покончу с собой».

      Я вытерла ему слезы и сказала: «Почему ты должен убить себя, сын? Пока я жива, тебе никто не помешает в учебе. Никому тебя не отдам».

      Так я успокоила своего сына.

      В Тбилиси мы приехали в хорошее время, было 11 утра. У моего мальчика пестрели глаза от движения города. Но сейчас уже я начала бояться. Везде мерещился Бесо, всё боялась, что откуда-нибудь он появится и начнет драться.

      Сердце колотилось, но что я могла сказать и так уже испуганному сыну? Говорила, что если он появится, начну кричать и позову городового. Но мои страхи были напрасны.

      В городе у меня жили родственники. Но я была гордой и хотела сама пробить дорогу для сына. Стала искать квартиру. Но найти жилье было не так легко, как я думала. До утра искали. Везде были такие квартиры, что я не могла платить за них. В конце концов, в районе Анчисхати (старинная церковь Тбилиси, – прим. И. О.) в одном дворе армянка открыла мне дверь. Оказывается, все ее родственники уехали на дачу, и она осталась одна. Она даже обрадовалась нашему приходу – теперь было с кем поговорить.

      Мы пришли на две недели, но оставались 22 дня на этой квартире. Мы с хорошей ногой