Маленький оборвыш. Джеймс Гринвуд

сидя на нашей лестнице с Полли на руках, я так задумался над этой мыслью, что малютка вывернулась у меня из рук и с криком покатилась по каменным ступеням. Миссис Бёрк услышала её крик и налетела на меня с быстротой молнии. Не слушая моих объяснений, не позаботившись даже поднять ребенка, она схватила меня за волосы и стукнула несколько раз головой о стену. Она хотела взять меня за ухо, но я увернулся, и она до крови расцарапала мне ногтями щеку. Потом она принялась бить меня кулаками и защемила мой нос между своим средним и указательным пальцами. Боль привела меня в бешенство. Я вырвался из её жестких рук и укусил ее за палец. Она вскрикнула от боли и выпустила меня. Воспользовавшись этим, я бросился от неё в сторону и пустился со всех ног бежать по нашему переулку.

      Глава VIII

      Вечер на Смитфилдском рынке. Я чуть снова не попадаюсь в когти миссис Бёрк

      Не знаю, преследовала ли меня миссис Бёрк. Выбежав из переулка Фрайнгпен, я не поворачивал назад и даже не оглядывался. Я пробежал мимо доброй миссис Уинкшип, и она, догадавшись по моему перепуганному лицу, что я бегу от большой опасности, прокричала мне: – Беги, Джимми, беги, спаси тебя Господи!

      Из переулка я побежал по Тернмилльской улице и повернул к Смитфилдскому рынку. Я понимал, что на открытом месте миссис Бёрк легко может догнать меня, но в закоулках и узких проходах рыночной площади ей меня не отыскать.

      День был не базарный, и площадь была спокойна и пуста. Я хорошо знал ее, так как часто играл на ней со своими товарищами; я помнил, что мальчики не любили ходить в «свиной ряд», и направился именно туда. Я влез на ступеньки одной закрытой лавки и принялся осматриваться кругом. Миссис Бёрк не видно было нигде. Мимо меня проходили незнакомые люди, не обращавшие на меня никакого внимания. Когда я вспоминаю теперь, каким я был в те минуты, меня удивляет, что я не возбудил любопытства прохожих. Правда, в этой части города было много бесприютных и оборванных мальчишек, но навряд ли который-нибудь из них выглядел таким несчастным, как я. Я заплакал, когда миссис Бёрк начала бить меня, я плакал все время, пока бежал, и теперь продолжал плакать, сидя на ступеньках. Я запыхался от сильного бега, и рыдал от боли и от злости, слезы мои смешивались с кровью из царапин, проведенных по моему лицу ногтями миссис Бёрк; волосы мои были всклочены, шапки на мне не было; мои босые ноги были все в грязи, куртка была покрыта дырками и заплатами. Вот в каком виде сидел я на ступеньках свиного ряда в теплый майский вечер.

      Первые полчаса, даже может быть час, мои мысли были заняты одним: зная характер миссис Бёрк, я все боялся, что она притаилась где-нибудь в углу и вдруг набросится на меня. Я беспрестанно осматривался по сторонам, я пугливо прислушивался к каждому шороху. Но время шло, а моего врага нигде не было видно. Мало помалу я успокоился и, услышав, что на церковных часах уже пробило четыре часа, начал серьезно обдумывать, что мне делать. Идти домой? Нет, невозможно, она убьет меня. Теперь она может делать со мной все, что захочет: она покажет отцу свой укушенный