Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы. Виктор Поротников

тринадцать лет, пора и о женитьбе подумать, – сказал Дмитрий, потрепав Владимира по плечу. – Чего ты глаза вытаращил? Я-то женат уже, а моя Дуня вот-вот ребеночком разродится. Получается, скоро я отцом стану.

      – Ты-то в пятнадцать лет под венец пошел, брат, – возразил Владимир. – Чего же мне спешить с этим делом? Я и учение-то книжное еще не завершил. Ларгий молвит, что не овладел я покуда ни греческой грамотой, ни латинской. По-славянски и то пишу с ошибками!..

      – Для женитьбы большой учености не надо, братец, – сказал Дмитрий. – Ты – князь, поэтому тебе наследник нужен. Чем раньше он у тебя появится, тем лучше. И митрополит Алексей о том же говорит.

      – Да Бог с тобой, брат! – Владимир вскочил со стула. – У меня и невесты на примете нету. И вообще…

      – Невесту я тебе уже подыскал, братец. – Дмитрий мягко, но властно усадил Владимира обратно на стул. – Зовут ее Мария, ей тоже тринадцать лет, она из рода тверских Мономашичей. Отец ее умер от морового поветрия два года тому назад, а недавно и мать ее скончалась от неизлечимой хвори.

      – А-а, ведаю, о ком ты говоришь, брат! – закивал головой Владимир, с недовольным прищуром взглянув на Дмитрия. – Эта тверская княжна уже второй год живет в Марьино у твоей тетки Марии Александровны. Ее ведь поначалу за тебя сватали, брат. Однако эта невеста тверская не приглянулась тебе, и ты не стал на ней жениться, выбрав себе суженую покрасивее! Остей рассказывал мне о сей тверской княжне, мол, зубы у нее кривые, нос безобразный и выглядит она мужиковато… Остей же ездил с тобой в Марьино на смотрины, брат. Не нужна мне такая невеста! – Владимир фыркнул и обиженно откинулся на спинку стула.

      Этот разговор происходил в московском тереме Дмитрия, в светлице на втором ярусе, где хранились книги и различные бумажные свитки. Дмитрий любил здесь уединяться, читая что-нибудь интересное или сочиняя послание кому-нибудь. Для письма тут имелось все необходимое: гусиные перья, чистая бумага, черные и красные чернила. Имелись и круглые свинцовые печати с отверстиями для шнурка, эти вислые печатные штампы обычно подвешивались снизу к бумажному свитку.

      Зная любовь Дмитрия к книжному чтению, его друзья и родственники часто дарили ему книги на русском и на греческом языке. Дмитрий неплохо читал по-гречески, поднаторев в ромейской грамоте благодаря митрополиту Алексею. Вот и на этот раз Дмитрий привел Владимира в свою библиотеку, желая показать ему новые книги.

      Просмотр книг завершился самым неожиданным образом. Владимиру просто стало не до этого, поскольку его рассердила настойчивость Дмитрия, возжелавшего выдать за него тверскую княжну Марию.

      – Скажи, брат, ты за этим и вызвал меня из Серпухова? – негодовал Владимир, захлопнув толстый фолиант в кожаном переплете с переводом на русский язык сочинений древнегреческого писателя Плутарха. – Твой гонец сказал мне, что ты зовешь меня в Москву по весьма важному делу. Это и есть твое важное дело?

      – Не кипятись, братец, – примирительно