Кэш. Артур Батразович Таболов

Что по тогдашнему курсу составляло сто тридцать пять тысяч семьсот четырнадцать долларов.

      Кириллов извлек из сейфа тоненькую папку.

      – Посмотрите эти документы. Может быть, вспомните.

      В папке было всего несколько ксерокопий – платежные поручения, банковские чеки на снятие налички, доверенность курьера на получение денег. Михееву понадобилось приложить огромные усилия, чтобы остаться спокойным и даже слегка равнодушным.

      – Это ваша подпись на платежках? – тем же скучным казенным голосом спросил Кириллов.

      – Нет, не моя, – твердо ответил Михеев. – Подпись подделана.

      – А на доверенности курьера?

      – Тоже не моя.

      – Что ж, попробуем найти курьера. Кому-то же он отвез бабки. Тогда и узнаем, кто увел у вас три миллиона восемьсот тысяч рублей. Да так ловко, что вы даже не заметили. Посидите, я запишу ваши показания.

      Следователь набрал на компьютере несколько фраз, вывел текст на принтер и положил листок перед Михеевым. «По существу заданных мне вопросов поясняю следующее. В связи с тем, что через меня в 2002 году проходило очень много финансовых операций, по прошествии стольких лет никаких подробностей дела я припомнить не могу. Предъявленных мне платежных документов я не подписывал. С моих слов записано верно, мною прочитано».

      Михеев расписался. Кириллов вложил протокол в папку, убрал ее в сейф.

      – Давайте отмечу пропуск. Спасибо, господин Михеев, за содействие. Я, пожалуй, вас провожу, а то заблудитесь в наших коридорах.

      Когда вышли к стоянке служебных машин, на которой под солнцем сверкал черным лаком «мерседес» Михеева, Кириллов сказал:

      – Ну вот, теперь можно поговорить.

      – Слушают? – посочувствовал Олег Николаевич.

      – Не исключено.

      – Кто?

      – Да кто? Собственная безопасность. Шизанулись с этой коррупцией, скоро в сортире видеокамеры поставят. А теперь скажи мне, Олег Николаевич, без протокола. Ты в самом деле об этом деле ни слухом, ни духом? Никаких подозрений?

      – Без протокола скажу, – помедлив, решился Михеев. – Есть подозрения.

      – Кто?

      – Гольцов.

      – Гольцов увел у самого себя бабки? – не поверил Кириллов. – Он же был хозяином фирмы. Смысл? Уйти от налогов?

      Михеев усмехнулся.

      – Налогов мы платили миллионы. С этих трех – мелочь, не о чем говорить.

      – Тогда не понимаю.

      – Его даже я не всегда понимал. Такой человек. Не знаю, для чего ему понадобились эти бабки. Но для чего-то понадобились. Плохо, Саша, если дело всплывет. Ему-то всё равно, а нам не всё равно. Репутация фирмы. Какой срок давности по этой статье?

      – Десять лет.

      – Значит, остался всего год?

      – Год и четыре месяца, – поправил следователь.

      – Можно потянуть?

      – Всё можно. Кроме того, что нельзя. Но и это можно, только другая цена.

      – Сколько? – прямо спросил Олег Николаевич. – И не говори, что не понимаешь, о чем я.

      – Три миллиона восемьсот