Всемогущая. Валентина Гергиевна Панина

голову. Страсть захватила их. Когда всё закончилось, Алексия лежала, закрыв глаза. Она ни о чём не жалела и ей было всё равно, что дальше будет с ней. Велимир сел и обхватив голову руками, воскликнул:

      – Боже! Что мне делать? Я не смогу жить, зная, что ты с Власом! Что не моя! Я убью его!

      – Я твоя! Я только тебя ждала, Велимир, любимый! – успокаивала его Алексия.

      Голоса, раздавшиеся в саду, заставили её замолчать. Они лежали, прислушиваясь к приближающимся голосам. Алексия прошептала:

      – Не бойся. Только пообещай, что мы теперь вместе? И тогда я всё стерплю!

      – Обещаю! – Он поцеловал ее долгим поцелуем.

      Толпа приближалась к стогу. Алексия хотела на них навести морок и отвести глаза, но по неопытности не успела. Влас Граниславович крепко схватил её за руку, а холопам велел схватить Велимира. Влас Граниславович разгневанно смотрел на Алексию, потом повернулся к холопам и крикнул:

      – Принести мне сюда вожжи!! Быстро!!

      Парень в широких шароварах, в косоворотке навыпуск, подпоясанной верёвкой быстро кинулся в конюшню и через минуту в руках Власа Граниславовича были вожжи, которыми он стал охаживать Алексию вдоль и поперёк. Она извивалась, кричала, пыталась вырваться, но Влас Граниславович держал крепко, бил и злобно рычал, как раненый зверь:

      – Распутница! Опозорила! Меня! Забью насмерть!

      Когда Влас Граниславович устал, оттолкнул от себя Алексию, она упала и осталась лежать на земле. Влас Граниславович, потрясая кулаками над лежащей на земле Алексией, закричал:

      – Развести костёр! Привязать к дереву! Сжечь! Обоих!

      К Алексии подбежали холопы, подхватили под руки, подтащили к дереву, пока одни привязывали, другие таскали сено и раскладывали вокруг дерева, на него натаскали дров и по распоряжению Власа Граниславовича, подожгли. Когда костёр разгорелся, к нему подтащили связанного по рукам и ногам Велимира, и бросили в костёр к ногам Алексии.

      – Теперь вы всегда будете вместе! – злобно крикнул Влас Граниславович, – мне не нужна жена распутница!

      Велимир громко кричал и извивался в огне, пытаясь встать, но холопы вилами его толкали обратно в огонь.

      – Алексия! Любимая! Не смотри на меня! Прошу тебя, не смотри! Я, ни о чём не жалею! Я люблю тебя! Але-е-е-ксия-я-я!

      – Велимир! Прости меня, любимый! – прошептала Алексия и заплакала.

      Горькие слёзы ручьями бежали из её совсем недавно ясных глаз, смотрящих на мир с восторгом. В них теперь отражалась боль, которую вскоре сменил гнев и ненависть на людей с интересом наблюдающих за разгоревшимся костром и за её любимым Велимиром, который уже не кричит. По двору пополз чёрный дым и запах горелого мяса.

      Велимир затих. Алексия посмотрела на него, он уже превратился в обуглившуюся мумию, тогда она перевела глаза на толпу, взглянула ненавидящим взглядом и зарычала, как раненый зверь:

      – Я вас ненавижу!! Всех!! Всех, до единого! Я уничтожу вас и ваших потомков, и никому не будет пощады!! Никогда!! Я вас всех изведу!!

      Мужики,