Одуванчик. Владимир Леонидович Шорохов

и не лезь в кастрюлю стаканом. И вообще, руки вымой.

      – Вымой-вымой, мамка нашлась, ладно, я пойду. М… – промычал Димка, допивая стакан киселя. – Если Степка придет, я у Кравчука, пусть идет к нему.

      – А уроки?

      – Вечером, там вроде немного.

      – Тебе читать и биология, а еще английский.

      – Успею, делов-то на час.

      Димка зашел в комнату, открыл тумбочку и стал там рыться. Степа отвернулся, ему было стыдно, его и так в школе считали маменькиным сынком, а тут еще платье. Димка посмотрел на подружку сестры, пожал плечами, бросил сумку со спортивной формой и дожевывая на ходу булочку, пошел обуваться.

      – Я ушел.

      Через секунду хлопнула дверь, Вика, вернувшись в комнату, шлепнулась на диван.

      – Ты как?

      – Пронесло, – с облегчением сказал Степа, встал и начал развязывать пояс.

      – Он тебя даже не узнал, вот что значит макияж. Не тяни, сама развяжу. А ты и правда девчонка, идем еще раз посмотрю на тебя.

      Для Степы это был позор, Димка, который знал его как облупленного, не узнал. И вот теперь он стоял перед зеркалом и смотрел на свое отражение. То ли дело в одежде, то ли в макияже, то ли в его внешности, но сейчас на него смотрела девчонка.

      – А ты красивая, – сказала Вика и обняла его за плечи. – Ну что, Ирка, пойдем переодеваться, а то папа скоро придет.

      – Какая еще Ирка?

      – Ты. Шучу. Но платье тебе идет, честно идет.

      2. Каникулы

      Степа долго тер лицо, стараясь смыть тушь и румяна, кожа стала красной. Он злился на себя, что дал надеть на себя платье, из-за чего стал похож на девчонку, и что Димка не узнал его. Ворча, Степа ушел, а дома долго смотрел на свое отражение в зеркале, стараясь найти в нем черты девчонки.

      – Никакая я не девчонка, с чего это она взяла.

      Но Степа помнил, как в детстве, когда еще не ходил в школу, к нему могли обратиться как к девочке. Тогда он не слишком придавал этому значения, но в первом классе его посадили за первую парту, как самого маленького, а мальчишки стали дразнить, вот тогда Димка показал кулаки и Степу уже больше никто не трогал.

      Вика не удержалась и все рассказала своему брату, Димка рассмеялся и не поверил. В школе Димка хранил молчание, только сказал, что у него есть к нему дело. Сразу после школы Степа пошел к Димке домой.

      – Давай, покажи, ну же. Ты это серьезно? Круто!

      Димка порылся в Викиных вещах и, найдя ее платье, протянул Степке.

      – Ну вот еще, зачем оно мне? Тебе надо, сам и надевай.

      – Я так и знал, что сеструха обманула меня, она меня вечно подкалывает, и в этот раз тоже. Ну я ей покажу, ну она у меня побегает. Слушай, помнишь, я говорил про лето, что поеду в деревню, давай вместе? А ты вообще куда хотел?

      – Мама думала отправить к тетке в Россошь, я там был, очень круто, арбузы во, – Степа развел руки в стороны.

      – Такие большие? Врешь!

      – Нет, они и правда большие, их можно только катить, а дыни во, – и Степа развел руки еще шире.

      – Врешь!

      – Сам ты врешь. Когда приезжала теть Зоя с дядь Валерой, а у него живот во, – и Степа