МЕТАМОРФОЗА. Иосиф Раскин

шамаханская царица, плод буйного смешения кубанско-казацкой, еврейской и тюркской кровей.

      Под элегантным деловым костюмом цвета спелых оливок легко угадывались твёрдые округлости грудей с острыми тёмными сосками, длинная юбка не могла скрыть сладострастного покачивания упругих бёдер, и золотой петушок, переселившийся с темечка Владимира Сигизмундовича в штаны в районе гульфика, совсем обезумел: клюв его напрягся до боли и так и норовил пробуравить плотную тонкую шерсть официальных брюк.

      И только присутствие кургузого бритоголового молодого человека в дешёвом синтетическом костюме и относительно свежей белой рубашке, воротник которой распирала волосатая мощная шея, вводило пыл Владимира Сигизмундовича в дипломатические рамки. Молодой человек по-русски не говорил и вообще был очень молчалив, исполнял вроде бы обязанности шофёра, но было понятно, что его основной специальностью является отрезание голов наглым иностранцам. Происходи это всё на его территории, присутствие челяди, разумеется, не смутило бы Бутенковского ни на йоту. Но здесь, в далёком южном краю могли возникнуть излишние недопонимания и сложности, с учётом которых игра не стоила свеч.

      Ближе к вечеру Латифа незаметно испарилась, её сменил молодой и амбициозный подполковник местной госбезопасности, вдруг воспылавший глубоким интересом к тонкостям пивоварения, который пригласил дорогого гостя отужинать в кругу понимающих людей.

      На одноэтажном доме с плоской асфальтовой крышей не было никакой вывески. Рядовых посетителей обычно встречали лишь вырезанные из почерневшего известняка львы, расположившиеся по обе стороны от широкой дубовой двери. Но уважаемых гостей ждали. Пузатый весёлый ресторатор проводил их во внутренний дворик, где в приятной пятнистой тени древней шелковицы стоял коренастый стол морёного дуба, покрытый расписной скатертью, в окружении кустов китайской розы и мраморных фонтанчиков, приватизированных в своё время из санатория ЦК партии в Мардакянах.

      Юркие усатые официанты молниеносно забросали всю поверхность стола вазочками с чёрной икрой, охапками кинзы, пурпурного рейхана и кресс-салата на плоских подносах, блюдами с шашлыком из осетрины с гранатовым соусом и завёрнутым в полоски лаваша люля-кебабом из свежеубиенного юного барашка.

      Вскоре к российскому гостю с полковником присоединились несколько магнатов, присутствовавших на утреннем выступлении.

      – Вот это я понимаю! Настоящая мужская еда! – удовлетворённо сказал Владимир Сигизмундович, развалившийся на мягких подушках дивана после первой атаки на шашлыки. – Не то что у этих французов. Тех хлебом не корми, дай скормить человеку слизняка или лягушку.

      – А какую кухню, уважаемый господин Бутенковский, вы любите больше всего? – вежливо спросил один из сотрапезников.

      – Русскую, конечно. Скорее даже традиционную православную,