Седой. Владимир Павлович Песня

сон валил и их с ног.

      – Так! Мелкие на полати, а вы лезьте на чердак, вход на него через сенцы, там стоит лестница! Пока вы мылись в бане, я вам там постелила! И вы, ребятки, поспите вволю, не спешите подниматься, а то совсем на вас страшно смотреть! – сказала тётя Настя и, покачав головой, вытерла набежавшую слезу из глаз. – Ещё! Вы можете здесь жить столько, сколько захотите, абы вам было хорошо! Скоро зима, куда вы попрётесь?

      – Спасибо, тётя Настя, но мы побудем несколько дней и рванём в Тверь! Из-за нас у вас могут возникнуть проблемы с милицией, вам это надо? – произнёс Картуз, поднимаясь из-за стола.

      – Да чхать я на них хотела! – возмущённо, ответила тётя Настя. – Если захотите, то я вас всех усыновлю, а с милицией я договорюсь!

      – Если так, то мы согласны! – улыбнувшись, сказал Картуз и, посмотрев на Туза, добавил. – Нас только шестеро, а вы одна! Сможете вы нас прокормить всю зиму, мы ведь нигде не работаем, только малые милостыню просят, а мы с Тузом и Пройдохой подрабатываем в магазинах, разгружая машины! Конечно, мы бы могли и дальше этим заниматься, но тогда вас накажут за нас, за то, что бродяжничаем! Поэтому мы и не будем вам надоедать!

      – Господи! Ну, хоть этих мальцов троих оставьте здесь, да сами наведывайтесь в гости! – чуть ли не застонала от нежных чувств женщина, и снова стала вытирать глаза кончиками платка, который лежал у неё на плечах.

      – Хорошо! Время покажет! – сказал он и вышел из дома, а за ним вышли и Туз с Пройдохой.

      20.05.2017 год.

      Седой!

      Глава первая!

      Часть седьмая!

      Едва Туз и Пройдоха улеглись на чистую постель, пусть и на сене, но чистой простыней и подушками, как мгновенно уснули. Картуз не мог никак уснуть, его что-то мучило, отчего он и сам мучился, даже стал злиться на себя. За небольшим окошком, которое было вделано во фронтон избы, стало темнеть. Он повернулся в очередной раз на правый бок, уже стал засыпать, когда, вдруг, услышал разговор тёти Насти с каким-то мужчиной. Волчья сноровка, которая выработалась в нём уже достаточно давно, сработала и на сей раз.

      – Петровна! – услышал он голос мужчины. – Ты говоришь их шестеро, трое из которых совсем малыши?

      – Ну, да, Михайлович! У меня сердце кровью обливается глядючи на них, ты уж помоги им, сироткам! – сказала тётя Настя, шмыгая носом.

      – Хорошо! Ты говоришь, что они уснули крепко, тогда пусть спят, а я позвоню в отдел, они раненько утром и пригонят сюда наряд! Так что можешь спать спокойненько! – отозвался Михайлович и глухо засмеялся.

      – Смотри, ты мне обещал, что с ними ничего дурного не произойдёт! – вновь послышался голос Петровны.

      – Вот ты какая-то чудная, честное слово! Ну, неужели ты думаешь, что их всех на зону отправят? Отправят вначале в спецприёмник, а затем за ними приедут с детского дома и заберут с собой! Им учиться надо, а не шастать по дворам да рынкам! – довольно-таки грубо, сказал Михайлович, после чего послышались шаги.

      От дома явно уходил человек, а тётя Настя, постояв у калитки минут пять, отправилась