Гомогенус. Антон Шумилов

во времена войн и во времена великих лишений для любви всегда найдётся время и место. Бывало, когда я подходил к дому, то чувствовал их любовь друг к другу, настоящую, чистую. Это ощущение застилало меня, я забывал о проблемах. И сидел на пороге, пока их близость не заканчивалась. Тогда я понял, что искренняя любовь должна быть основой этого мира. Неверность вашего суждения, – Гена кивком указал в сторону Турганова, – легко доказать. Природа очень многогранна, есть различные формы жизни, есть разнообразные формы развития, а также способы размножения, где один организм в зависимости от условий окружающей среды может размножаться по-разному, будь то половой процесс или бесполый, конъюгация или вообще смена генераций. Существуют организмы, у которых нет постоянно живущих особей мужского пола, перед размножением самки вырождаются в самцов, у которых отсутствует пищеварительная система, после оплодотворения самок, самцы гибнут, и появляется новое поколение самок, которые живут дальше.

      Гена улыбнулся:

      – О вкусах не спорят. Множество людей живут не так, как другое множество. Будь то культура одеваться, питаться, бытовые моменты, кто-то увеличивает кольцами шею, кто-то вставляет блюдце в нижнюю губу, а кто-то «для красоты» затачивает зубы. О человеке стоит судить по поступкам, по способностям, по величине вклада в жизнь, в развитие общества, а не по тому, как человек выражает свою любовь. Меня возмущает подход общественности к людям, имеющим однополые отношения, все эти насмешливые стереотипы и клише, эти люди не ассоциируются с сильными личностями, но бедам мы противостоим не хуже других, многие из нас служат в армии, стоят на страже порядка. Судить о людях подобн…

      Турганов, конечно, слушал всё, но Гена вдруг оборвал свои рассуждения, он понял, что увлёкся, он здесь был не для этого, хотя проблема равенства была для него всегда важной темой.

      Атмосфера была давящая, в кабинете стало душновато.

      – Итак, мою мать с другими выгрузили во внутренний сектор, через некоторое время прошла перепись, все, кто знал гомосексуалистов до заключения, должны были назвать их имена, если показания вызывали хоть малейшее сомнение, забирали в допросные, по факту, это были пыточные, пытали жестоко – электротоком, избивали, топили в сырой мешковине, выколачивали имена и показания. Это касалось только тех, кто в лагере был по обвинениям в гомосексуализме. На одном из таких допросов моя мать и встретила свою любовницу, а впоследствии и сожительницу, а у меня появилась ещё одна мама.

      Бровь Турганова поползла вверх.

      – Всё верно, надзирательница влюбилась в мою мать. Режимы режимами, но только вот люди зачастую остаются людьми, всю нацию не опорочишь, а сердцу не прикажешь, и… и это привело её к краху, кто-то из сослуживцев всё же доложил о пристрастиях своей начальницы, и она была поставлена перед фактом: убить нас или разделить нашу долю, став узником этого лагеря.

      Даже под страхом потерять всё, она выбрала