Шайкаци. Денис Петрович Крючков

но поделиться им не спешил. Кир не мог понять, вспоминает ли он что-то по этому поводу или нет. – Да! Я же закончил с этим!

      Коробейник похлопал себя по карманам, залез в карманы куртки, брюк, рубашки, метнулся к рюкзаку, но, не дойдя до него, вернулся к куртке и наконец извлек блокнот

      – В какой-то момент Клубок пролетел там, ты знаешь? – указал он рукой за окно. – А перед этим прозвучал удар – Клубок летел где-то еще. А после этого уничтожил один из терминалов неподалеку, продолжая куда-то лететь, – Коробейник взглянул на Кира, проверяя, следит ли он за его мыслью. – Понимаешь? Ба-бах! Взрывается здесь, взрывается там! Ба-бах! В одну минуту здесь, в другую минуту там!

      – Я понимаю, – кивнул Кир. – И где-то это закончилось. Где-то в глубинах Шайкаци.

      – Именно! – обрадовался Коробейник. – Я ходил среди людей и спрашивал их: что они слышали? Что они видели? А главное: когда они слышали и видели? Просил записи, по которым можно было бы узнать точное время. Всего несколько тысяч выжило из жителей Шайкаци. Но это же и целых несколько тысяч! Они видели немногое, но слышали почти всё. И потом, в определенную минуту и определенную секунду, донесся последний звук и последняя вибрация, исходившие из одного отдаленного места. Клубок затих где-то в разрушенных отсеках «северо-западной» части станции. Я предполагаю, что он упал в районе библиотеки Шайкаци. Наверняка где-то в той стороне, – Коробейник несколько раз кивнул своему заключению.

      – Туда далеко идти?

      Коробейник с сожалением посмотрел на него:

      – Боюсь, это самые глухие места черты.

      – Разумеется.

      – Никто не пойдет туда, – покачал он головой.

      – Почему? Понимаю, местным новая жизнь очень нравится, но хоть из любопытства, – начинал гневаться Кир.

      – Глухие места, – повторил Коробейник. – Пути в библиотеку не найдено. Там же находятся архивы, в том числе резервное хранилище записей видеонаблюдения. Туда пытались пройти. Не прошли. Не вернулись. Почти все. Кто вернулся – считай, не вернулся. Разум они оставили в тех коридорах. В лучшем случае, память. Или не хотят говорить. Считается, что там живут кошмары. Впрочем, – Коробейник вдруг серьезно, оценивающе взглянул на него, а голос его стал ниже, – ты пока не во власти кошмаров Шайкаци, Кир. Может быть, ты пройдешь?

      – Что ты имеешь в виду? – неожиданно оробев, спросил тот.

      – Твое имя знают там, где не найти конца, – глухо сказал Коробейник, будто взирая в эту бескрайность. – Где ни одна капля света не указывает во тьме, и ни одна тень не обозначает свет. Значит, ты был там. Или будешь.

      – О чем ты вообще? – пролепетал Кир.

      – Когда-то я заблудился. И куда бы ни пошел, то касался только холодных стен, белых или темных. Когда мне становилось грустно среди одних, я двигался к другим. Я блуждал так долго, что забыл почти все, кроме этих стен. Но те, чьи голоса заговаривали там со мной, знали это имя – Кир.

      – Чьи голоса? – начал терять терпение собеседник. – Где ты заблудился?

      – Здесь, Кир, где же еще? – испугался Коробейник.

      – Что