Сквозь границы квадрата. Марат Алексеевич Жанпейсов

рук в маленькие, но цепкие пальцы. Мир перестает существовать для Ветты.

      Обученная дедом грамоте и счету, внучка изучила книгу вдоль и поперек, от страницы к странице, от повестей до стихов. Художественная литература является редкостью, хоть и не представляет для подавляюще неграмотного населения ценность. Автор неизвестен, но постарался на славу. В книге присутствуют сказки народов с иллюстрациями, стихотворения, несколько любовных повестей, и даже тексты религиозного содержания.

      Пожилой кузнец продолжает разбирать немногочисленные инструменты, прикидывая, где и как сможет подзаработать. В то время внучка с головой погружается в миры, ненастоящие и прекрасные. Придвинувшись к лучине, Ветта идет по огромному залу перед раболепствующими колоннами, принявшими облик неземных атласов, удерживающих изумрудный потолок на мускулистых плечах. Откуда-то доносятся тихие переливы нот, растворяющиеся в необъятном пространстве тронного зала. Впереди возникают ступени, уходящие ввысь до подножия массивного кресла, выполненного в виде переплетенных корней золотого дерева, плодоносящего золотыми яблоками и раз в год осыпающегося сверкающими листьями. Фигура на троне принадлежит Королю Садов, Полей и Урожая. Но Ветта, преклонившая колено, не видит роскошных златых одеяний, величественного лица, острого носа и добрых коричневых глаз.

      – Сколько будешь скрываться от меня, Ладанэ? – Голос бога приветлив, будто встречает старого друга. – Чего же хочешь ты, каждый раз сбегая? Мчись за тридевять земель, за кладбища пустынь или вечную мерзлоту царства Зимы, где нет места теплым ветрам, слугам верным моим. Все равно окажешься перед троном Золотого древа, преклонив колено. Моя невеста.

      Ветта молчит, но страх давно отступил. Не ей, слабому человеку, тягаться с божеством, повелевающим сменой сезонов, погодой и всего, что растет на земле. Дева, облаченная в струящийся голубой шелк, гордо поднимает голову, со святотатственной наглостью вглядываясь в божественный лик.

      – Погиб. Умер, встав между мной и палачом твоим, Лютым Волком ночных степей Ортусселя. Ты могущественен, Король, но умершего не вернуть тебе. Но даже смерти не перегрызть узы любви. Запирай в клетку, но я уже в неволи, откуда сбежать невозможно.

      Король вскакивает грозовой тучей, взмах руки – молния яркая. Но не успевает. Холодное прикосновение сменяется спасительным забытьем. Пустота на месте сердца не может чувствовать боль, только сожаление. Музыка неподалеку перестает играть, прощаясь с разбитыми мечтами. Два дивных цветка, два бутона распускаются в посмертной красе, недоступной при жизни. Один – прекрасное, побледневшее лицо в черном ворохе мягчайших волос. Второй – искусно вырезанная из дерева заколка, торчащая в груди. Пион на заколке, сменившийся алым цветом, крепко сжат хрупкой рукой. Подарок, но не вечно молодого владыки хлебных злаков, а его…

      Золотое древо позади трона разом опало, накинув на нежное тело одеяние золотых листьев.