Чёрные розы. Маргарита Анатольевна Смородинская

Валя чувствовал, как внутри него закипает возмущение. Мама лишила его целого мира, который безусловно открыт для любого человека. Так почему она лишает его кусочка чего-то личного даже здесь, в их доме, в котором для него сосредоточился весь мир?

      Валя встал со стула и опустился на четвереньки. Пелена от накативших слёз мешала Вале искать потерявшийся паззл. Он обшарил весь пол, заглянул под холодильник, под все тумбочки – паззла не было. Неужели из-за мамы, которая постоянно сует свой нос куда её не просят, он лишён теперь удовольствия собрать эту картину? Картину, которая нравилась ему больше, чем все когда-либо собранные им. Эта картина была самая красивая. Для Вали она имела какое-то магическое притяжение. Он пока не понимал, что именно, но чётко знал, что картину надо собрать во что бы то ни стало.

      На кухню, пошатываясь, вошла мама. Валя ползал на четвереньках по кухне.

      – Что с тобой, сынок? – мама смотрела на сына с недоумением.

      Валя поднял глаза от пола, и мама на мгновение увидела в его взгляде неизмеримую ненависть. Она отшатнулась. Одна секунда – и взгляд сына снова был обычным: покорным и заискивающим.

      – Мам, ты мои паззлы не трогала? – спросил Валя. – У меня один кусочек потерялся.

      – Да нет, сынок, ты же знаешь, что я твои вещи не беру.

      Снова этот взгляд. Одна секунда – и опять покорность и заискивание.

      Мама открыла холодильник и достала бутылку пива. Налив его в чашку, она сказала:

      – Сынок, за тебя. Ещё раз с Днем рождения.

      – Спасибо, мам.

      – А ты чего торт не ешь? Для тебя ведь покупала.

      Вале хотелось крикнуть: мама, я же не свинья, чтобы есть торт, который побывал на полу! Но он тихо сказал:

      – Просто не хочется.

      – Ну как хочешь, сынок, – сказала мама. – Захочешь – поешь.

      Мама поставила чашку на стол и пошаркала к себе в комнату.

      Валя поднял чашку – под ней расплылось мокрое пятно. Валя сжал зубы и, взяв тряпку, тщательно вытер его.

      Приведя стол в порядок, Валя стал собирать ту часть картинки, где все кусочки были на месте. Понемногу он успокоился и расслабился. Он собирал море и представлял, как мама подносит к его уху ракушку. Ему казалось, что он на самом деле слышит сейчас шум моря, видит, как волны накатывают на скалы и, вспениваясь, разбиваются о них. Море – это такая стихия, которую не остановить, если она разбушевалась. Иногда он представлял, как стоит на берегу моря, а набегающие волны лижут ему ноги, и от этого он явственно ощущает мурашки по всему телу. Но в душе у Вали было не это спокойное, ласковое, беззаботное море. В его душе бушевала стихия, которую он пока, как мог, сдерживал, но она вот-вот готова была вырваться наружу и крушить всё на своём пути – таким было море в его душе.

      ***

      Ночью Валя долго ворочался в постели. То ему было слишком жарко, и он скидывал с себя одеяло, то ему мешали крошки на простыне, и он начинал лихорадочно скидывать их на пол, то ему становилось холодно, и он закутывался в одеяло до самого носа.

      Поднялся ветер, и на кухне беспрестанно