Вода с сиропом стоит три копейки. Ольга Пустошинская

нуться в свой уютный город, поставить машину на стоянку (такая удача, пять минут ходьбы – и дома), принять прохладный душ, задёрнуть в спальне лёгкие занавески, через которые проникал свет уличного фонаря, нисколько не мешающий, а даже придающий уют, и лечь в постель. Серый кот по кличке Котофей наверняка поджидает их, развалившись, по обыкновению, поперёк хозяйской кровати, мерцая круглыми глазами-пуговицами. Сдвинуть наглеца на край, вытянуть ноги и уснуть под его тихое урчание.

      – Куда это вы на ночь глядя? Переночевали бы, а утром поехали, – растерянно и удивлённо мать переводила взгляд с сына на сноху. – Катя, оставайтесь, а?

      – Да какая ночь, мам? Светло же… – рассмеялся Олег. – Двести километров – это не расстояние, завтра по жаре не хочется ехать.

      – Владика бы оставили ещё на недельку… Нет?.. Ну как хотите. – Мать обидчиво поджала губы, но через минуту оттаяла: она не умела сердиться долго. – Олежек, я недавно в шкафу убирала и нашла твои альбомы с коллекцией… как они называются-то? С монетами которые…

      – Нумизматические, – подсказал Олег. – Давай заберу, я как раз на днях вспоминал о них.

      – Забери, конечно. Владику интересно будет поглядеть. – Мать покопалась в книжном шкафу и достала два небольших альбома, ярко-красные обложки которых украшали золотые гербы СССР – один для монет, второй для банкнот.

      Уезжали, как обычно, не с пустыми руками. Яблоки, помидоры и огурцы со своего участка в пластиковых ведёрках, бутерброды и чай в дорогу (вдруг Владик проголодается?), банки с соленьем да вареньем. Олег распахнул деревянные ворота и вывел машину со двора.

      – Позвоните, как приедете.

      Они покивали: хорошо, позвоним. Владик из окна долго махал бабушке ладошкой, потом угнездился поудобнее с альбомами и погрузился в созерцание гривенников, пятаков и полтинников.

      Школьником Олежка с азартом собирал монеты, обмениваясь ими с такими же увлечёнными нумизматами. В его коллекции была как обычная мелочь, которая всегда водилась в карманах любого мальчишки или девчонки, так и достаточно ценные экземпляры, например, царская двухкопеечная монета с двуглавым орлом и буквой «ять», выклянченная у Серёжки Плотникова в обмен на олимпийский рубль с факелом. Фантастической удачей была полученная в магазине на сдачу десятикопеечная монета 1921-го года, которую он сразу заметил в желобке. Дрожащими руками Олег сгрёб деньги в карман, отошёл на безопасное расстояние и только тогда подробно изучил гривенник, испытывая такую же радость, как если бы нежданно нашёл на дороге сто рублей.

      Были у него несколько монет сороковых годов, в том числе и монеты-жетоны с танками. Великим наслаждением было рассматривать их, вооружившись лупой: ИС-7, Т-34, Т-26, БТ-7. У приятеля Лёхи имелся в коллекции жетон с тяжёлым танком КВ-3, но он, чертяка, ни в какую меняться не хотел.

      В те годы о специальном альбоме для хранения коллекции приходилось только мечтать. У взрослых нумизматов Олег видел подобную роскошь с маленькими кармашками-ячейками, но ему, мальчишке, такое счастье и не светило. Он мастерил самодельные холдеры, прошивая на маминой машинке прозрачную плёнку (и ведь неплохо получалось), и лишь спустя годы купил настоящие нумизматические альбомы.

      – Пап, а сейчас на эти деньги можно что-нибудь купить?

      – Нет, сейчас на них ничего не купишь. Это монеты СССР, – объяснил Олег, выруливая на грунтовую дорогу. – Когда я и твоя мама были маленькими, тогда были в ходу эти деньги… Вот за эту трёхкопеечную монету получали стакан газированной воды с сиропом, за одну копейку – без сиропа. На каждой остановке стояли такие автоматы-сатураторы с гранёным стаканом в окошке. Его мыли сначала… ну как? Ставили вверх дном на решётку, нажимали – и фонтанчик воды мыл стакан. Пьёшь эту газировку, а газ так бьёт в нос… Ну да, одна тара на всех, но мы как-то не думали об этом… Рогалик с маком стоил, кажется, пять копеек, хлеб – девятнадцать… Я до дома целый хлеб редко доносил, начинал есть по дороге.

      – Ты был голодный? – расширил глаза Владик.

      – Не-е-ет, вкусный же хлеб, свежий, корочка хрустящая… Как тут удержишься? За пятнадцать копеек можно было купить шоколадное мороженое, я его очень любил тогда. А ещё пломбир на развес в вафельных стаканчиках. Я, бывало, шиковал: покупал целых двести грамм пломбира… Стаканчики хрустящие, а мороженое какое… м-м-м… Сейчас совсем не то.

      – Неужели тогда было вкуснее?

      Олег повернул направо и ответил убеждённо:

      – Конечно, вкуснее.

      – Не слушай папу, – улыбаясь сказала Катя, – раньше и трава зеленее была, и дождь мокрее, и небо ярче.

      – А что, разве не так?

      – Ух ты, пятьдесят рублей… и сотня! – восхитился Владик, принявшись за альбом с бумажными купюрами.

      Этими банкнотами Олег пополнил коллекцию в девяносто первом году, когда неожиданно изъяли из обращения пятидесяти и сторублёвые банкноты шестьдесят первого года, дав на обмен всего три дня. Мать с отцом выстояли огромную очередь в сберкассу, проклиная Павлова, Горбачёва и иже с ними, обменяли две тысячи рублей на новые купюры. Остальные деньги, отложенные отцом на