Звезды останутся здесь…. Андрей Николаевич Иванов

кнопку вызова.

      Наконец, выпив для храбрости рюмку коньяка, я оделся в зимнюю одежду, перекинул ремень сумки через плечо, взял телефон и ….

      Глава 5

      Андрей Иванов 30

      Я стоял по щиколотку в снегу. В лицо бил ледяной ветер. Но в этот раз я был тепло одет и не боялся замерзнуть. Плечо оттягивал ремень, на котором висела моя драгоценная сумка.

      Я боялся потерять её во время перемещения. Без вещей, которые находились в сумке выполнение задуманного было бы невозможно.

      Та же улица, те же дома, хотя опять что-то изменилось. Неудивительно, ведь со времени моего прошлого визита прошел год.

      Страна вступала в первый год нового десятилетия и в последний год своего существования. Люди этого еще не знали, загадывали желания и верили, что все будет хорошо.

      Я нашел знакомое окно, но не решился заглянуть в него. Время ушло и незачем возвращаться назад. Я отогнал мысль о Лике и зашагал прочь.

      Из открытых форточек вдогонку мне неслись радостные крики, смех и выстрелы хлопушек.

      В двадцать первом веке новогоднее небо озаряется салютом. Каждый считает своим долгом запустить в небо несколько ракет и порой тратит на это немалые деньги.

      Здесь было тихо, салюты никто не запускал, люди выходили на улицу с хлопушками и бенгальскими огнями.

      Я достал фляжку, открутил пробку и сделал пару глотков, отмечая таким образом благополучное прибытие в прошлое и встречая наступивший год.

      Бродя по ночным улицам и невнятно отвечая на поздравления встречных, я не заметил, как оказался возле дома, где жила моя семья.

      В те годы редко задергивали шторы на окнах. Сквозь красивую тюль – мамину гордость, я увидел, как за разложенным столом-тумбой собралась вся семья. Молодые папа и мама, моя милая, добрая бабушка, дедушка, младшая сестренка, ей еще не исполнилось и четырнадцати лет. И я сам, в возрасте неполных восемнадцати лет.

      Мне не верилось в реальность происходящего, казалось, что это сон или бред.

      Там за окном о чем-то говорили самые близкие мне люди. Там был я сам – полный надежд и мечтаний. Романтик и неумелый поэт.

      Слеза предательски скользнула по щеке. Я смахнул её, шмыгнул носом, сглотнул возникший в горле ком и сел на скамейку у калитки, напротив дома.

      – Вам, плохо? – вырвал меня из раздумий знакомый голос, – Все в порядке?

      Я вздрогнул и поднял голову. Этот голос принадлежал мне самому, мой молодой голос неокрепший и не прокуренный.

      Передо мной стоял я. Куртка-аляска, тертые джинсы и теплые кроссовки, привезенные мамой из Болгарии. Темный пушок над верхней губой. Капюшон куртки был откинут и ветер трепал длинные, до плеч вьющиеся волосы. Я вспомнил, что тогда встретив праздник в кругу семьи, я отправился продолжать веселье в компании друзей.

      – Что? – я был застигнут врасплох и растерялся, – Да, все в порядке, задумался.

      О каком порядке идет речь? Я только что встретил