Запоздалые цветы. Непридуманные истории. Семён Ходоров

не ведал, что Леночке было обещано известить её семью о внезапном отбытии как только это будет возможно. Вероятно так бы оно и было, если бы не трагическое обстоятельство, о котором поведал ему главный редактор.

      Он рассказал Виктору, что получив очередное редакционное задание, Елена поехала в приморский курортный город, недалеко от Тель-Авива. Она должна была подготовить репортаж о работе и жизни обслуживающего персонала (горничных, официанток, ремонтников) фешенебельной пятизвёздочной гостиницы «Луна», расположенной на берегу Средиземного моря. Подавляющее большинство этих работников составляли выходцы из Советского Союза. Именно в это время в Израиле бушевала «интифада». Слово «интифада» в переводе с арабского означает восстание. Это было движение сопротивления палестинских арабов против Израиля, которая проявила себя в диких зверствах против мирного еврейского населения. Один из чудовищных террористических актов этой интифады как раз и произошёл в гостинице «Луна», где в этот момент находилась Елена Афонина. После серии многочисленных бесед с работниками отеля, она спустилась в бар ресторана выпить чашечку крепкого эспрессо. Примерно в это же время арабский террорист-самоубийца вошёл в лобби этой гостиницы. В распоряжении террориста был мощный заряд взрывчатки, уложенный в чемодан. На нём был светлый костюм, шляпа и очки. Охрана отеля не обратила на него внимания, приняв, очевидно, за обычного туриста. Террорист миновал бар, где пила кофе Елена, и вошёл в банкетный зал. Бар являлся частью этого зала, в котором в этот вечер собрались около 250 человек для того, чтобы отметить праздник Пейсах. Остановившись у стойки бара, террорист незамедлительно привёл в действие взрывное устройство. В результате погибло тридцать человек, 140 было ранено. Среди погибших, к большому несчастью, оказалась и наша журналистка Елена Афонина, вечная ей память.

      Погасив сигару в кремовой пепельнице, имеющей форму ползущей черепахи, редактор «Новостей» закончил своё печальное повествование. Он взглянул на, убитого горем, Виктора, и тихо спросил:

      – А кем приходилась вам Елена?

      Виктор, с трудом разжимая пересохшие губы, едва слышно прошептал:

      – Леночка – это моя жена, которую я безумно любил, люблю и буду любить всегда.

      Шеф еженедельника снова наполнил рюмки коньяком и, наклонив, начинающую седеть, голову к столу, глухо продекламировал четверостишие, неизвестного Виктору, поэта:

      – Да будет пухом белым для тебя земля,

      Пусть ангелы хранят тебя на небе,

      Мы помним, любим, по тебе скорбя,

      Но до сих пор никто не хочет верить.

      Залпом опрокинув рюмку тонизирующей светло-коричневой жидкости, к которой Виктор даже не притронулся, он подхватил его под руку и вывел в редакционный дворик. Там усадив Виктора в салон белоснежной «Субару», редактор повёз его к высотному зданию отеля