Буря в бокале. Евгений Михайлович Лето

и вновь появляющихся во мгле, а также сгоравших в пламени и восстававших из пепла будущих чародеев.

      Винченцо не хотел привлекать к себе излишнее внимания. Поэтому дождавшись, покуда на мир опустится царица ночь и академия погрузится в беспокойный сон, он только тогда, вышел из комнаты в сопровождении Матфея. Последние уговоры друга, как прежде не возымели действия. Недоучившийся маг, был твёрд, словно кремень усиленный магической скорлупой.

      Незаметно покинув спальный корпус, они, держась, тени, прошли тенистой аллеей старенького парка, к заброшенным воротам считавшимися запасными. Винченцо не мудрствуя лукаво, облачился в лёгкий плащ накидку «цвета пыли дорог», излюбленного верхнего одеяния странствующих магов, согревающего в морозы и дарящего прохладу в жару. Под ним находилась тонкая сорочка белого цвета, приличествующая скорее параду, нежели утомительному дальнему переходу. Узкие суконные штаны, он заправил в короткие ботфорты. И, по мнению Матфея, имел вид командировочного мага-подмастерья, пустившегося вперёд мастера, дабы подготовить ему место дислокации. Вин не стал возражать против такой формулировки.

      Друзья молча подошли к высоким арочным воротам выполняющие последние пятьсот лет роль чёрного входа. Рядом с ними рос величественный дуб, чей возраст, согласно хроникам академии исчислялся тысячелетиями. Его посадил, согласно, тем же летописям, первый ректор, архимаг Даниил Магниус.

      Винченцо подошёл к дереву и провёл рукой по грубой, истрескавшейся от времени сухой коре.– Прощай старина, мне будет тебя не доставать.

      Грустно произнес он, вспомнив, как много раз сидел укрытый его тенью, читая разного рода литературу или же просто отдаваясь мечтам. Словно услышав и поняв не сказанное вслух, дуб мелодично зашелестел листвой, как бы выражая печаль расставания.

      – Не забудь написать, как доберёшься до Пьянтуза.– Матфей, тоже приблизился и похлопал рукой по толстому в налёте лишайника стволу. Они оба любили это дерево и это спокойное уединённое место, бывая не единожды здесь вместе.

      – Обязательно напишу. Это будет моё первое дело, которое я совершу, приехав туда.– С серьёзным видом, будто пребывая на присяге, пообещал Винченцо.

      – Может, что-нибудь передать Марьяне?– не зная, как дальше быть и что сказать мялся на месте Матфей.

      – Нет. Я оставил ей письмо. Надеюсь, она меня поймёт…

      – Зря, ты так поступаешь.– Понуро буркнул неожиданно лишившийся друга Матфей.

      – Мат, давай больше не будем на эту тему. Хорошо? Я принял решение и поверь, оно мне далось очень не просто. Может я, совершаю ошибку и буду сожалеть всю оставшеюся жизнь потом, но и, не предприняв сейчас ничего, вполне вероятно никогда не прошу себе этой слабости.

      – Эх, Вин, Вин,– покачал головой друг,– наведаешь, ты сам что творишь…

      Где-то далеко позади, послышались гневные причитания Мархуса. В тон ему потявкивала собака.

      – Снова наш пройдоха костерит, Найду.– Усмехнулся Матфей,– наверное,