Опечатка. Ольга Прусс

что раньше эти качели были зеленые, ведь я на них столько…

      Поймав себя на этой внезапной мысли, я вздрогнул. Детский лагерь… МОЙ лагерь!

      Если б я мог, я бы сейчас вскочил, но веревки не давали мне возможности толком пошевелиться.

      – Он узнал! – сказала Лиза Главарю, пристально глядя на меня.

      Тот, молча, хмыкнул. Я повернулся в его сторону, и стараясь всем своим видом изобразить спокойствие, произнес:

      – Развяжи.

      К моему удивлению, никто возражать не стал. Повинуясь еле заметному сигналу, кто-то подошел ко мне сзади, и я почувствовал, как веревки стали ослабевать. Наконец, я смог скинуть их с себя, и подняться, что удалось не с первой попытки. Но все же я встал.

      Медленно пройдя мимо девушки и солдат, я подошел к качелям. Бежать я не собирался. Да и некуда было. И честно говоря, физически, да и морально, пожалуй, я достиг точки равнодушного отношения к происходящему. Теперь мне просто хотелось, чтобы все, наконец, закончилось.

      Положив руку на проржавевшее железо, я прислонился к перекладине лбом, ощутив холод металла, и закрыл глаза.

      В голову ворвались воспоминания.

      Мне было 6 лет. Не имея собственной дачи и возможности выехать на море, мама устроилась подрабатывать на лето в детский выездной лагерь. Он был небольшой и располагался в лесу, недалеко от протекающей речки с порогами. Купаться в ней было «строго запрещено» из-за сильного течения, да никто и не рисковал. В конце концов, главное, что нужно детям – это свежий воздух, а уж его-то в этой глуши в изобилии!

      Детская площадка строилась силами родителей и вожатых прямо при нас. Я помню, как устанавливали эти качели, помню запах старой краски, кем-то раздобытой, которой потом красили все подряд, а от палящего солнца она надувалась пузырями и лопалась, оставляя неровные разводы… В качестве сиденья к веревкам приделали пробитую автомобильную покрышку. Сколько раз я с нее падал, раскачавшись больше, чем нужно! На левом колене до сих пор остался шрам, ставший с возрастом еле заметным. Тогда же, в детстве, я сильно поранился при падении. Как и всё в те детские годы, глубокий порез мне лечили зеленкой. Заживала коленка долго. Но это не мешало мне, несмотря на все запреты, вновь и вновь лезть обратно на любимые качели…

      Перед моим мысленным взором воскрешались и другие «достопримечательности» лагеря: длинный барак с двухъярусными кроватями, большой деревянный стол с длинными скамьями по обеим его сторонам.. Во рту сам собой возник вкус полуденного какао с жареными гренками из белого хлеба, вызвав мгновенное слюноотделение…

      – Ну что завис, водила?

      Ворвавшийся в сознание голос главаря грубо вернул меня в настоящее, оставив в сердце щемящее чувство ностальгии. Нехотя я открыл глаза, рукой машинально продолжая держаться за ржавую стойку качели, словно она могла вернуть меня в детство, защитив от происходящего:

      – Это и есть ваша загадочная «Зона 1»? Бывший детский лагерь?

      – Смотри, какой догадливый! –