Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны. Джульет Греймс

неудобства плавания третьим классом, чтобы на вожделенном берегу набиться в вагоны и отправиться куда-нибудь в Западную Вирджинию – вкалывать в угольных шахтах, или в дебри Пенсильвании – прокладывать железные дороги. В прошлом оставались нищие деревушки без мощеных улиц и канализации, без лесов, где можно взять топливо. Там регулярно лютовали малярия и холера, там влачили жалкую жизнь семьи иммигрантов. Там было засилье голода, закоренелого феодализма и непреодолимого классового неравенства. Ничего: они воссоединятся с женами и детьми, новая родина заботливо раскинет над ними крылья. Итальянцы везли с собой вкусовые пристрастия, тягу к обустройству огородов и садов; свой язык, свои предрассудки, своего загадочного триединого Бога и мириады святых угодников, свои ритуалы, песни, пышные действа. Превыше всего почитающий мать, итальянец при первой возможности выписывал ее к себе. Очень часто наши итальянские предки рассчитывали вернуться в Италию, что выделяет их среди прочих иммигрантов; однако, как правило, не возвращались, что задвигает их обратно в общий иммигрантский ряд.

      Антонио, можно сказать, проскочил. Задержись он в Италии до 1924 года, до введения квот по этническому признаку[6], пришлось бы ему искать убежища в Канаде, Аргентине, Австралии или Франции, куда чаще всего иммигрировали калабрийцы.

      В первый раз Антонио плыл буквально наобум, ни слова не зная по-английски. Ничего, он прошел школу жизни в Австрийских Альпах, где солдаты из Калабрии едва понимали команды офицеров, произносимые на итальянском языке; так вот, там, в горах, умение выживать считалось особым даром, Антонио же был силен как бык.

      Ему повезло – дорожку в США проторили другие. К 1920 году в каждом мало-мальски приличном городе имелась итальянская община. Предшественники Антонио горя хлебнули. Неграмотные, они фактически продавались в рабство; изобразив на документах утвердительный крест, предоставляли душу и тело работодателю, не обремененному принципами гуманизма. Многие надорвались, стали жертвами никудышней охраны труда, погибли при взрывах в шахтах. Кое-кто просто сгинул без слуху и духу. Кое-кто был умерщвлен печально известными итало-американскими преступными синдикатами, что пышно расцвели с целью защиты своих бесправных и затюканных земляков.

      Антонио Фортуне, как я уже сказала, повезло. Пароход, на котором он плыл, благополучно причалил к острову Эллис. Во всю историю человечества находились желающие ступить на борт и отправиться в неведомые, возможно враждебные края; вообразите же состояние тех, кто сознает: судно, чего доброго, и вовсе не доберется до места назначения, сгинет в пучине. Сейчас тысячи людей пытаются попасть в Италию, а не покинуть ее. Их путь, пожалуй, еще опаснее, чем у эмигрантов конца девятнадцатого – начала двадцатого века. За минувшее десятилетие тысячи беженцев из Сирии, Ливии, Эритреи, Сомали, Ганы и Нигерии погибли, так и не достигнув итальянских берегов. Одни утонули, накрытые перевернувшейся лодкой, другие сгорели заживо среди волн. История

6

В 1924 г. было ужесточено иммиграционное законодательство. В частности, оно коснулось изменения национальной квоты. В 1921 г. вступил в силу Закон о квотах. По нему США ежегодно принимали не более 357 803 малоквалифицированных рабочих. Появилась квота по этническому признаку – не более 3 % человек в год от числа лиц той же национальности, которые проживали в США согласно переписи 1910 года. В 1924 году национальная квота была снижена до 2 %, причем за основу расчетов брались показатели переписи 1890 г., а общее ежегодное разрешенное количество иммигрантов было сокращено до 164 667 человек. Под эту квоту не подпадали жены и несовершеннолетние дети иммигрантов.