Главная ветвь. Леонид Резников

горячий кофе пили маленькими глоточками, хрустя дешевой карамелью со сливовой начинкой.

      Елена вдруг заговорила об искусстве, а потом выбежала куда-то и  притащила на кухню огромную картонную папку, набитую рисунками. Она перебирала рисунки, передавая Евгению только некоторые из них.

      Евгений, не особенно разбиравшийся в живописи, все же отметил высокий профессионализм художников. Рисунки были выполнены в основном простым карандашом или углем, но попадались и яркие, цветные. На всех была изображена Елена – стоя или сидя, в различной одежде.

      Девушка, смущаясь, пояснила, что подрабатывает натурщицей в институте. Евгению ничего другого не оставалось как сказать, что ничего плохого в этом не видит – мол, искусству нужны яркие образы, – хотя в душе он был несколько ошеломлен. К тому же у него не было ни одной знакомой девушки, с которой художники писали портреты.

      И сейчас впервые в жизни перед Евгением сидела живая девушка, воплощенная мастерством художника в живописные образы. Елена пояснила, что работы ей дарила подруга, преподающая в этом институте, причем только лучшие из работ ее учеников.

      В папке оставались еще рисунки, но Елена отказывалась их показывать Евгению. При этом она прижимала папку к груди двумя руками и краснела. Евгений сгорал от любопытства.

      Уговорить девушку оказалось очень сложно. Когда Евгений уже отчаялся удовлетворить все возрастающее любопытство и решил прекратить бесполезные попытки, Елена вдруг вздохнула и, нехотя и нерешительно, передала ему папку. А сама опустила голову и еще больше покраснела.

      Раскрыв папку, Евгений на мгновение замер, войдя в полнейший ступор и ошалело, расширенными глазами, долго разглядывал карандашный рисунок: совершенно нагая Елена, сидящая в позе речной нимфы у ручья, с подогнутыми вправо ногами, опираясь на левую руку, правая рука – на изящных бедрах, голова повернута влево и чуть опущена, длинные волосы ниспадают на точеную упругую грудь, узкая талия плавно переходит в прекрасный овал бедер…

      Евгений догадывался, что Елена скрывает от его глаз в этой папке, но все же оказался не готов к подобному откровению.

      Изображенная на рисунке девушка была отнюдь не абстрактной, каковыми он всегда представлял людей на прежде виденных им полотнах, а совершенно реальной, сидящей напротив и притом до крайности смущенной.

      Однако, Евгений взял себя в руки, и с видом истинного знатока и ценителя живописи нарочито медленно перекладывал рисунки, подолгу, оценивающим взглядом, вглядываясь в образы. Все это время Елена сидела без движения, со сложенными на коленях руками и боясь даже дышать.

      Периодически Евгений пытался комментировать рисунки, но получалось как-то глупо, причем немного дрожащим голосом, что лишь усиливало неловкость ситуации. Елена молчала, наблюдая за Евгением исподлобья.

      Наконец Евгений аккуратно собрал рисунки, уложил их в папку и, завязав ее, передал девушке, сказав, что приятно удивлен – еще одна глупость не к месту, в которую, Елена, естественно, не