Эгле: Демон в наследство. Регина Птица

одно желание: немедленно поднять отряд и готовиться к тому, что по всей базе будут летать куски плоти. Я его не боюсь, но отчётливо понимаю, насколько опасна такая тварь.

      Пока кровь у них кипит, они ещё могут с ней совладать, но если кожнар зарычал – значит, всё. Остаётся стрелять.

      Кожнар за дверью издаёт протяжный рёв…

      Я на мгновение останавливаюсь в сомнении: стоит ли вообще открывать? Если у него крышу сорвало…

      Оглядываюсь по сторонам, но ни в этом проклятом доме, ни у меня с собой в данный момент никакого оружия нет. Вся надежда на боевые печати, и я перебираю их в уме.

      Делаю глубокий вдох и вглядываюсь в знаки на двери. Хорошо, что печати, которые использовала Лорелей, мне хорошо знакомы. Их явно придумывала сестра.

      Итак, открываем дверь… Сразу же протягиваю руку вперёд, приготовившись чертить боевой знак, и… замираю.

      Кожнар на полу, на коленях. Руки сжаты в кулаки и так напряжены, что кажется, он вот-вот разорвёт протянувшуюся между запястьями цепь.

      Кожнар скалит зубы, чтобы издать ещё один душераздирающий рык, и я вижу на его лице… боль.

      Опускаю глаза ниже. Печать пылает огнём.

      И какого аспида придумала моя сестра?!

      Догадаться, в чём проблема, не так уж трудно.

      Я быстро вычерчиваю в воздухе тот же знак, что изображён у него на груди.

      Кожнар издаёт протяжный усталый стон, и мне кажется, он вот- вот упадёт.

      – Благодарю вас… Леди.

      От последнего слова мурашки бегут по спине, и вовсе не потому, что у сидящего передо мной мужчины глубокий мягкий голос с возбуждающей хрипотцой. Просто такое чувство, что он бы это «леди» мне затолкал кое-куда… Впрочем, не привыкать.

      Быстро оглянувшись, затворяю за спиной дверь: нечего посторонним наблюдать.

      – Не стоит, – оборачиваюсь к нему. – Я не знала, на что настроена печать.

      Я и сейчас не знаю этого до конца. Время? Расстояние? Ещё что-нибудь?

      Вариантов множество. Аяна могла, например, сделать так, что печать будет срабатывать каждый раз, когда он мысленно произнесёт это своё «Жахар ана-а-ра-йра».

      Делаю глубокий вдох, оглядываюсь по сторонам. Мебели не густо, и комната не велика: Лорелей, очевидно, решила оставить нюансы содержания кожнара на меня.

      Присаживаюсь на узкую кровать, которая почемуто стоит в самом тёмном углу. Явно не годится для такого здорового мужика.

      Выжидающе смотрю на кожнара.

      Кожнар смотрит на меня.

      На вид ему не больше двадцати восьми – немножко старше меня. Если вспомнить, что кожнары становятся бойцами с четырнадцати-шестнадцати лет, то можно предположить, что у этого уже был свой отряд. Не-бойцов кожнаров, насколько мне известно, нет. Ремёслами у них занимаются немощные, женщины и старики. Этого немощным явно не назвать.

      – Тебя захватили в бою, – предполагаю я вслух.

      В глазах кожнара мелькает яростный огонёк, но он и не думает отвечать. Конечно, как ещё? А у меня нет ни инструментов, ни желания чтобы его пытать.

      – Послушай, –