В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски. Александр Сорочинский

обдуманное, взвешенное, единственно правильное решение.

      Я заметил это по тому, что бег лодки в моих глазах неожиданно резко замедлился, собственные взмахи руки стали выглядеть плавными, хотя на самом деле скорость лодки продолжала увеличиваться, а движения моего тела стали очень резкими и отрывистыми. При этом слух, который мало чем мог помочь в этом случае, полностью отключился – я перестал слышать угрожающий рёв порога, а заодно и все остальные звуки. Отключилось и обоняние – перестал чувствовать запах свежести воды, хвойные ароматы тайги.

      Вся энергия организма была отдана для усиления функции самого важного для выживания сейчас органа чувств – зрения, а также руководящему защитой центру – мозгу, и мышцам тела, ставшего необычайно лёгким, гибким, сильным и послушным. Во всяком случае, в этот момент мне казалось, что при неблагоприятном стечении обстоятельств, я смогу прямо в одежде и сапогах выплыть из воронки водопада, в месте впадения слива в плёс, и добраться до берега.

      Основная сложность заключалась в том, что почти все опасности были скрыты под водой, и нужно было по бурунам, водоворотам, смене направления потока и другим, непонятным для непосвящённого человека признакам, определить их.

      Я вырос недалеко от одной из равнинных рек, и считал, что Подкаменная Тунгуска мало, чем отличается от них. Ну не горная же это река!

      В этот момент ясно осознал своё заблуждение, понял, что ничего не знаю о порожистых реках, пробивших свою дорогу через скалистые породы, тем более что эта река из-за десятков порогов и сотен шивер, расположенных в её русле, считается самой сложной для судоходства в России. Многие считают, что именно Подкаменная Тунгуска является прообразом «Угрюм – реки» в знаменитом одноимённом романе Шишкова. Хотя существуют, конечно, и отличные версии как-то: Нижняя Тунгуска, Вилюй и другие.

      С каждым метром приближения к угрожающе ревущему порогу мне всё больше не нравился белый пенный шлейф посреди потока слива. Стало понятно, что его появление вызвано не случайным перемешиванием отдельных водных струй, и что под ним есть какое-то препятствие для водного потока, хотя на поверхности реки ничего и не было видно. При такой скорости течения, слив имел хорошо различимую, выпуклую, полукруглую поверхность, и мой «Пеликан» постоянно пытался соскользнуть с этой водной горки то в одну, то в другую сторону.

      Мне стоило большого труда удержать его в верхней точке этой дуги, тем более что лодка в быстром потоке плохо слушалась руля.

      Когда «Пеликан» был всего в нескольких метрах от начала пенной дорожки, мне стало окончательно ясно, что прямо посреди потока слива порога, на небольшой глубине, лежит огромный плоский камень. Вероятно, он был сложен крепкой магматической породой, внедрившейся по трещине – разлому земной коры в – более слабые: осадочные или метаморфические. Менее прочные породы за длительное геологическое время быстрее разрушались и вымывались рекой, а прочная часть дна, сложенная застывшей лавой и образовала