Спасти Цоя. Александр Долгов

по предъявлении визитной карты покупателя с целью отсечения иногородних от дефицита. Я призвал Шульца на помощь. Пришлось ему на время распрощаться с ELP, вытащив затычки из ушей, чтобы разрешить проблему. Минут пять, наверное, он балаболил на тарабарском с продавщицей и наконец-то вложил мне в руки вожделенную коробку. Мы отошли в сторонку, он сам был порядком озадачен – ну и времена, говорит, наступили… шоколада не купить… вот до чего дожили… Пришлось прикинуться дурачком, сказать, что пресловутую карту забыл дома, вот и все.

      Пешеходная улица Йомас была не особо заполнена курортниками, немногочисленный отдыхающий народец фланировал туда-сюда, разминая ноги после ночного сна, лениво заглядывая в витрины. Сказывалась прохладная погода, да и пик летнего сезона – июль – уже остался позади. Свободного времени у нас было с избытком, и мы избороздили юрмальский «Бродвей» вдоль и поперек. На Шульца, конечно, обращали внимание – на фоне стиля тех лет, в которых повсеместно царствовали штаны-бананы и куртки-косухи, со своими клешами и ботинками на платформе он выглядел инопланетянином. Есть нам, понятное дело, не хотелось, вечерняя трапеза в ресторане плотно заправила нас на сутки вперед.

      И тут меня осенило, как следует приманить отца: пластинки! Не случайно же по электронному указанию пер такую тяжесть! Я вытащил из рюкзака охапку фирменных дисков и демонстративно взял в руки – наверняка клюнет, как только увидит это добро, он же у меня – меломан!

      Но первым, разумеется, клюнул Шульц.

      – Ого, пласты, – изумившись присвистнул он, – дай-ка позырить.

      Я передал ему стопку. Он внимательно рассмотрел каждый альбом и по завершении осмотра разочарованно спросил:

      – А почему нет ELP?

      Вот он – типичный образец фанатичного отношения к обожаемому предмету, Шульца интересовала исключительно ELP, и ничего больше, но я нашелся, что ответить.

      – Потому что, Шульц, – назидательным тоном произнес я, – в мировом роке существует много другой музыки, не менее интересной. Стыд и позор этого не знать такому меломану, как ты.

      На мою колкость Шульц не отреагировал, поспешив уйти в привычную прострацию звуков.

      Где-то за полчаса до времени «Ч» мы встали неподалеку от входа в ювелирный магазин так, чтобы нас было видно со всех сторон. Шульц уставился в витрину с золотыми безделушками, продолжая слушать бессмертную музыку Кита Эмерсона и его сотоварищей, а я крутил головой по сторонам… И вот наконец увидел тех, с кем жаждал встречи, – двое знакомцев показались на горизонте… Молодой мужчина с наметившимися залысинами в красной ветровке (под мышкой зажата та самая книга) вел за руку двухгодовалого малыша в летнем комбинезоне синего цвета и натянутой по самые уши шапочке и капюшоне. Они шли не торопясь, наслаждаясь прогулкой, папа что-то рассказывал мне, а я крутил указательным пальчиком правой руки… (Момент настолько невероятный и трогательный, что мои глаза увлажнились.) Отец, почувствовав на себе пристальный взгляд, скользнул по мне глазами