Стрелы фальшивого Купидона. Ирина Александровна Худякова

стало как-то не по себе. Та Иринка-Малинка, которую он знал, давно выросла, съела пуда два соли, обожглась на молоке, воде и твердых поверхностях; перестала верить и искать идеальных людей, и постаралась забыть все, что напоминало о прошлом.

      – Ты по-прежнему одна?

      Его "по-прежнему" прозвучало обидно.

      – А с чего ты решил, что я одна?

      – Ну, ходят такие слухи. И не встречает тебя никто.

      – Ты же сам учил меня, не верить слухам, а теперь собираешь сплетни? – я театрально – удивленно вскинула бровь. – Не хочу жить на показ, поэтому и не встречает.

      – Извини, – он встал и направился к двери. – Еще увидимся.

      Сегодня точно не мой день! Сначала этот нахал со своими записками, расспросами и выяснениями, а потом Илья. Зачем он приходил? Что-то выяснить? Спросить? Так ничего толком не спросил. Ему должно быть интересно, что у нас здесь да как, а он про малину. Медведь, блин!

          В четверг Лиза позвонила мне рано утром и сообщила, что папка с исправленными расчетами агентства "МаксимуS" пропала. Ее нигде не могут найти. Она точно помнила, что забирала ее из моего кабинета, положила на свой стол, а теперь никакой папки нет. Она не успела прочитать и запомнить все мои замечания, и теперь боится звонить их директору. По голосу было слышно, что она чуть не плачет.

      Успокоив ее тем, что у них, скорее всего, есть исходники, а пометки и замечания можно восстановить, отправилась в душ.

      А когда пришла в офис, то узнала, что нашу фирму признали победителями тендера. Марианна разливала шампанское, угощала конфетами и фруктами, а начальник юридического отдела, который временно исполнял обязанности Петушкова, объявил о том, что сегодня по этому поводу будет небольшой банкет в кафе на Фрунзе. Вот это щедрость. В этом году, так совпало, что посетить корпоративы в честь дня защитника отечества и 8 марта у меня не получилось, сначала болела, а потом Петушков услал в Красноярский филиал. Поэтому, пообщаться с коллегами в неформальной обстановке очень хотелось.

      Домой возвращалась на такси.

      Когда вошла в квартиру и включила свет, испугалась увиденного. Все мои вещи были разбросаны. В прихожей даже были разбросаны все газеты, что я собирала для вторичного использования. В комнате творилось что-то ужасное: все мои костюмы, платья валялись на полу, с подушек и одеяла снято постельное белье, матрас был вынут из каркаса кровати. Только на кухне почти ничего не тронуто.

      Дрожащими руками набрала номер полиции. Не успели начаться гудки, сбросила вызов. И позвонила Максиму Алексеевичу.

      – Слушаю, – раздался хриплый голос (не мудрено, час ночи, все добрые люди спят).

      – Максим Алексеевич, это Онегина. У меня тут, похоже, обыск был. Я пришла…

      – Адрес! – гаркнул он в трубку.

      – Советская, дом 8, второй подъезд, третий этаж.

      – Ничего не трогай! Закройся на все замки и жди!

      Мне казалось, что прошла целая вечность, а часы утверждали, что прошло только тридцать минут. Я сидела на тумбочке в прихожей.

      Максим позвонил и сказал, что стоит за дверью.

      – Извините, не понимаю, почему позвонила вам, но…

      – Все