Антивирус. Европа в огне. Игорь Валентинович Агафонов

странная мутация. Возможно, это была и не мутация. Возможно, в вирусе заложены какие-то особенные способности.

      – Значит, вы, все-таки, полагаете, что вирус этот создан искусственно? – спросила ведущая.

      – Ничего вам не могу сказать. Вирусы могут сами по себе мутировать самым странным образом.

      – Но человечество пережило множество вирусом, холера, эбола, атипичная пневмония, ВИЧ, в конце концов. Неужели так трудно создать вакцину для этого вируса?

      – Холера возвращалась и в прошлом веке. Последняя вспышка была в 1975 году. Уже в эпоху цивилизации и прогресса. Почитайте историю. А тогда нам казалось, что медицина была уже на высоте.

      – То есть, вы хотите сказать, что человечество обречено?

      – Человечество переживало эпидемии холеры, когда вообще никакой медицины практически не было. Вымирали города, страны теряли половину населения, но человечество выживало и прогресс двигался дальше, – отвечал эксперт, но тон его был не особенно оптимистичным.

      – Но вы же не хотите сказать, что в наше время прямо все человечество способен охватить какой-то там вирус?

      Медэксперт несколько мгновений молчал, потом опять мрачно посмотрел на ведущую и твердо произнес слова, от которых кровь застыла в жилах у многих зрителей.

      – Это вам не какой-то вирус. Это живая бактерия, которая пришла к нам, чтобы уничтожать нас. Это кара Божья за все наши грехи на этой…

      Манюэль не дал дослушать эксперта, он переключил телевизор на веселые мультфильмы, которые изрядно обрадовали пухлячка Родриго.

      – И без вас тошно, – проговорил Манюэль, налил себе и Татьяне вина и сказал: – Давай выпьем в память о моем брате Антонио, с которым мы с детства делили все, что у нас было, игрушки, одежду, потом даже девчонок. Извини, дорогая. Так уж было.

      – Да ничего, – Татьяна даже поежилась от его слов, настолько мрачными они ей показались.

      – Знаешь, если бы не он, я бы и… кх… мужчиной не стал в семнадцать лет.

      – Дорогой, вот это мне не очень приятно слышать.

      – Извини. – Манюэль глотнул вина, но не успел он допить бокал, как вдруг закашлялся так, что глаза его раскраснелись, а все лицо его стало бардовым.

      Манюэль схватил полотенце и стал прижимать его ко рту, чтобы на стол и в тарелки не полетели брызги из его рта.

      Татьяна вскочила со стула и стала стучать мужа по спине, полагая, что он просто-напросто поперхнулся вином.

      – Что же это ты так неаккуратно, дорогой?

      Манюэль хотел что-то сказать, но опять закашлялся и стал стучать себя в грудь.

      – Что-то тут першит, – откашлявшись, сказал Манюэль и опять кашлянул несколько раз. – Ты мне чуть спину не отбила. Тяжелая у тебя рука.

      – Не хватало, чтобы ты еще заболел, – сказала Татьяна, разливая вино по бокалам.

      – Как там у вас говорят в России – не каркай! – сказал Манюэль, отирая рот полотенцем.

      – Тьфу-тьфу-тьфу, – три раза сплюнула Татьяна и постучала согнутым пальцем по деревянному столу. Затем подняла бокал: – Пусть земля ему будет пухом. Это так у нас в России