Асур. Егор Neбо

обставлена без шика, но со вкусом.

      Семен, который только что узнал, что у Севастьяновых уже трое детей, сказал:

      – Хм. Трое. Кто третий, мальчик?

      – Забыл тебе сказать, да… – сказал Сеов. – Мальчик.

      – Интересно, как назвал. Давай угадаю, – сказал Семен. – Если Миша и Маша, то пусть будет…

      – В жизни не догадаешься, – улыбнулся Севастьянов. – Гриша.

      – Да уж, – ответил Семен. – Не догадался бы. А почему?

      – Когда жена была на последних месяцах, – ответил Павел, – Мишка притянул из сада считалку «Мишка, Гришка и Щипай ехали на лодке. Мишка, Гришка утонули. Кто остался в лодке?»

      Павлик сделал паузу. Он ждал ответа.

      – Щипай? – предположил Семен.

      – Вот. Когда я так отвечал, Мишаня в восторге бросался ко мне и начинал щипать. Ну и после этого мы с женой решили, а почему бы и не Гриша? В конце концов, разве это не звучит? Миша, Гриша и Маша?

      – Ну знаешь ли, – пробормотал Семен. Он хотел сказать, что Мишка и Гришка в считалке утонули, но не стал этого делать – ребенка все равно уже назвали так, как назвали.

      – Подходяще, – сказала Савина.

      – Во-о-о-о-от, – протянул Севастьянов. Вышли из гостевой и пошли по второму этажу. – Здесь кухня. Здесь бойлерная, – показывал Паша. – Если вдруг отключат электричество – а такое здесь бывает, – то вот тут включается резервный генератор. Позвонишь мне, я объясню, что да как.

      Еще некоторое время Сеов разъяснял постояльцам, откуда что берется в его хозяйстве. Потом все втроем вышли на улицу к машине.

      – Ну что. Две недели у тебя здесь есть точно, – сказал Сеов. – А там по обстоятельствам. Обычно мы с начала марта начинаем уже ездить на дачу семьей. Но сам понимаешь, все решаемо.

      – Спасибо, Пабло, – сказал Кляйн. – С меня бутылочка.

      Кельвин произнес это именно так – «бутылочка». Выражение пошло еще с лицея. На уроке биологии учитель – бывший моряк – так иногда благодарил за что-нибудь лицеистов – оттуда и пошло.

      Попрощались. Затем Севастьянов сел в машину и стал задом выезжать с участка. Семен пошел следом. Поднял на прощание руку.

      Сеов выехал за ворота, Семен стал за ним запирать, когда в мобильном его снова раздался звонок. Кляйн посмотрел на имя звонившего абонента, и у него потеплело на душе.

      – Да, Баргуджан, – поднял он трубку.

      – Здравствуй, дорогой, здравствуй! – зашумела в ответ трубка кавказским акцентом.

      – Здравствуй и тебе, Баргуджан, – ответил Семен. – Рад слышать тебя.

      – А я как рад, дорогой! – закаркала трубка так, как будто говорила не на русском, а на грузинском языке. – Семен, я из Москвы выехал, координаты кинешь или как нам быть?

      – Да, сейчас дам, – ответил Кляйн. – СМС пришлю. Мы сами только вот приехали на дачу к Пашке.

      – Ну давай, до встречи, жду СМС, – акцент был слышен у Баргуджана всегда. Но был этот акцент каким-то странноватым, будто нарочитым, будто собеседник обозначал свою принадлежность